Сегрегация общества на слои это неизбежный процесс распределения организационных сегментов любого социума. Основная задача состоит в том, чтобы сделать эти сегменты беспрерывно взаимодействующими в становлении и циркуляции структуры общества. Для распределения разделяющихся задач не субъективно, а объективно, должна быть чёткая корреляция определяющая эффективность всех аспектов структуры общества, но не по принципу конкуренции, что просто рано или поздно разрушит любую структуру, а по принципу конструктивизма, социальной механики, где каждый участок не бывает лишним, но за счёт непосредственного соучастия в отладке и сопряжении с уже существующим порядком выстраивающихся величин и показателей в ракурсе их динамики и преобразования под влиянием стоящих вызовов. Здесь всегда будет работать принцип логистики, это эффективность сопряжённая с методом её воплощения, то есть наиболее приемлемый способ решения задачи, ведь не зря логистика от слова "логика". Учитывая данный подход, можно описать принцип любой организации таким образом: "Нет ничего лишнего и недостающего, поскольку всё задействовано оптимальным образом". Если действовать методом оптимизации в ракурсе эффективности, как единственной мерой в любых сферах, тогда нечему быть лишним и недостающим. Сейчас же, взглянув на любое общество, можно выявить множество излишков и недостатков, именно организационных, где что-то превалирует, а что-то вообще отчуждено, но только порядок распределения инициатив и их форм определяет уровень цивилизации. Согласно этому, на планете Земля ещё не существовало цивилизации, любые деструкции возникают из-за недостаточной оптимизации организационных процессов населения.
Финансовый кризис исчисляется дефицитом прочных активов и надёжных в ценовых показателях стоимостей, это просто дисбаланс между сегментом реальных потребностей и производством, вызванный финансовой системой и биржевым трейдингом. Это расхождение деятельности и потребности.
Кто построит цивилизацию, как не те, кто наделены пониманием того, что это такое? Имеется в виду понимание выходящее за пределы биологически-коммерческой инерции, принцип которой кроется в простейшей формуле "продать, чтоб окупить". Но, а если окупать перестаёт? Или продавать нечего? Кому и что продаёт в космосе человечество, чтоб окупить себя на земле? Единственная проблема финансовой системы, это дезорганизованность выражающаяся в расхождении деятельности и потребности.
Коммерциализация государственности следует за выгодой частных интересов, но размывает государственность и в итоге причиняя ущерб любой частности проявляющей себя исключительно на базе сложенных государственных институтов.
Экономика действует по законам энергетики, затраты выгодны, если они вырабатывают энергию в виде прибыли или способствуют этому в качестве всевозможных преобразований. Как только этот принцип нарушается, всё катится на спад там, где это принцип нарушен.
Словно проносящиеся мимо вороны каркали, словно в бездну уткнувшиеся псы подвывая лают, выбрасывают возгласы в небытие, наблюдают и наслаждаются, как те растворяются раз за разом в безмерности, где обнажённая до пустоты тишина выпрашивает ещё один возглас, ещё одно колебание, ещё одну волну, которая есть движение нечто уже двигающегося, сконцентрировавшегося в одном синхронном векторе, куда устремляет свои порывы пёс. Смог бы он уловить аргументы? Смог ли бы постичь те критерии истины, что возносят жизненную расположенность в бытийном намёке к продолжению, к беспрерывному продолжению? Но означает ли беспрерывность беспрепятственность? Нет и ещё раз нет! Ведь именно препятствия и нескладности определяют вариабельность бытийной динамики, складывая ту продолжительность событий возникающих именно из стопорящего эффекта, иначе всё просто бы разлетелось, как единый возглас того пса. Но нет, у этого пса есть размеренный стопор протяжённостью в жизнь, где он иногда останавливаясь лает в бездну, не понимая зачем, почему, для чего, и не зря, ведь уходит туда, куда уходит всё, где не нужна суть, поскольку само гавканье является её обнаружением, он отпускает её вместе со своими нуждами, иначе не было бы ничего вообще, ведь не гавкать, значит не внять, как уходит, что уходит, и есть ли то, чего уже нет, что кануло без следа. Стоит ли не гавкать, когда нет ничего? Не стоит, не стоит, он порождает сотрясение мириад частиц в пространстве, он творит песню, как творит бог. Вот он, ещё один возглас, без сути, без смысла, и его опять нет. Волна рождается, но с момента её появления затухает, пока не исчезнет или пока не оторвётся от всего в бесконечную пустоту. Лишь жизнь имеет свойство нарастать умирая, аккумулируя свой градиент, позволяя себе творческую неопределённость в отношении итога.