Самый эффективный способ развалить какую-либо структуру, это дать неструктурированным в понимнаии людям возможность влиять на неё, либо владеть ею, и они сами сделают своё дело, вероятно даже не подозревая об этом. По такому алгоритму разлагается любое общество и любая организация, экономика, образование, наука, медицина.
Когда организация устроена правильно, то любой потенциал способностей получает полноценное развёртывание и применение, поскольку есть вариации и доступ к возможности применять способности в самой конструкции общества, но когда в организацию общества внедряются вредоносные элементы служащие стопором естественной реализации способностей и возможностей, тогда начинается деструкция.
Это отслеживается на примере того, когда общество не было обуздано коммерцией, а способные люди могли свободно попасть в среду, где их стремление обретало воплощение, что соответствует большим скачкам в науке и научным достижениям. Теперь же, когда подобного рода особы не имеют ни возможности, ни вариаций воплощения своих творческих стремлений за пределами коммерции, не имея ни материального, ни организационного пути в обход изголодавшегося социума и стоящих во главе него коммерсантов, бюрократических и финансовых законов, мы получаем стремительный упадок в науке, в экономике, в образовании и во всех сферах, поскольку в этом лавинообразном процессе задействована вся социальная структура, это её устройство, и оно по большей части инертное.
Аналогия простая: если вы оказались посреди многомиллионного мчащегося стада буйволов, вы никуда не денетесь, у вас два варианта, инертно мчаться или предаться почве под натиском копыт. И не имеет никакого значения куда они мчатся, пропасть это или пушистые облака, что им зачастую и кажется, всегда наилучшее и благоприятнейшее (пушистые облака/конформный автоматизм под гедоническими стимулами), но как подсказывает опыт, именно под пушистыми облаками находится пропасть. В таком процессе любая отличительно дифференцированная черта поведения очень быстро исчезает. Либо мчишься и не имеешь ни малейшей возможности выделить что-то качественно отличающееся, то есть исчезаешь, как сознание и возможность проявления твоей натуры, либо просто исчезаешь целиком и полностью.
Ни мир, ни вселенная не исключают ничего в отношении дифференциации качеств по законам физики, это исключение носит целиком стадный характер, это инертная тенденция бегства в небытие, упраздняющая саму возможность сознания и детального разбора того, что есть бытие, что есть небытие.
Помимо физиологических и биохимических предпосылок, семантически к агонистическим наклонностям можно отнести состояние, в котором утрачена мотивационная опора жизни, когда жизнь лишена основных ценностей. Здесь выступают два веских фактора, это внешний, имеющий непосредственное расположение в окружающей обстановке и внутренний, являющийся отражением внешних факторов, но непрерывно варьирующийся между влиянием на внешние факторы эндогенным образом и влиянием внешних факторов на эндогенные механизмы. Формально, это обыденная картина опосредованная адаптацией изнутри общественной структуры к обществу, где не существует никакой мотивационной и опорной миссии, где нет достаточно структурированных норм жизни с медицинской точки зрения, нет миссии, согласно которой даже лишённая ценности жизнь следует сквозь неведомость во что бы то ни стало и несёт её, это сама суть как такового феномена миссии, она есть вне жизненных ценностей, поскольку является ориентиром находящимся в других сферах бытия, вне личности, за приделами быта и этнических нравов, в самых фундаментальных и обширных зонах, где любое колебание задаёт вектор, отражаясь на целых исторических эпохах. Личность сама по себе упраздняется на фоне миссии, она слишком мелочна, слишком опосредована другими личностями, её голос не выходит за пределы общественной органики, он исходит изнутри неё, а ни извне, обращаясь к ней. И поэтому, когда личность будучи целиком подвластной тем критериям и обстоятельствам, что составляют её, если лишается их, склоняется поведенчески к суициду или агонистическим формам поведения с чередованием гедонических форм поведения, где происходит утрата структурирующего поведение содержания, когда личность сужается и теряет детали вариаций в когнитивном пространстве и поведении, лишается связи с жизнью не просто мотивационно, но и метаболически, что может убивать. Но если личность иссякает и упраздняется под влиянием высшей миссии, не через сужение личности и упрощение содержания в поведении формирующем мотивационные критерии, без потери бытовых ценностей на метаболическом уровне, когда наличествует опыт полученный в ходе пребывания в высших сферах бытия, в миссии рождённой за пределами личин и социальных отношений, то неависимо от того, в ходе чего упраздняется личность, она как нечто не имеющее никакой существенности и никакого значения нивелируется продуктивным метаболическим стимулом творческой мотивации, когда жизнь предана всевышним законам бытия. Эти законы определяют саму возможность быть, нести миссию эквивалентную абсолюту бесконечности, когда суицидальные порывы обретают силу творчества, имеют не агонизационную форму поведения, а форму творческой несдержанности, тогда лишение личности не избавляет от жизни и не сужает мотивацию, тогда само избавление исходит из побуждений находящихся далеко за пределами личности, за пределами социальных взаимоотношений, исходя из сфер за приделами быта, а ни из быта, определяя само наличие миссии, как то, что наличествует вне зависимости от личности, за пределами жизни и смерти, на других уровнях бытия, которые не касаются или слабо касаются общественной ментальности. Речь не о сверхиедях патологического характера, которые на почве обильного гормонального избытка или избытка отдельных метаболоидов со сменяющимся их спадом образуют бредовые завышенные ценнности, речь сугубо об интеллектуальных и творческих способностях, которые на когнитивном уровне погружают человека в длительное и продуктивное отчуждение от ментальных ценностей окружающего общества.