— Марина рассказала? — спросила хмуро, а он хмыкнул:
— Все, кому надо, и без Марины Николаевны в курсе. Ты личность известная, что называется, в определенных крагах. Поэтому до сих пор спокойно перемещаешься в пространстве. И о том, что вы с моей бывшей супружницей большие подружки, тоже все прекрасно осведомлены.
— То есть, — нахмурилась ещё сильнее, — Марину искали из-за меня?
— Ну, чисто технически, её-то на ферме не было, когда всех перестреляли к чертям. Но была ты, а вы тесно общаетесь. Даже слишком, если брать в расчёт твоего муженька, но это, как говорится, дело вкуса. И если бы сразу догадались мне позвонить, я бы сейчас не выслушивал её нытьё круглые сутки. Однако, вы обе умны исключительно там, где не надо, так что моя доля — страдать.
— Вась, не ной, а? — разозлилась неожиданно. — Это для тебя ситуация обыденная, а мне до сих пор все эти люди в кошмарах снятся. И вы развелись, с какой стати кому-то из нас должно было прийти в голову тебе позвонить?!
— Ладно, не бухти, — пошёл на попятный Макаров. — Ну, развелись… и что? Люди-то не чужие. Разберемся… а ты чё хромаешь-то?
— Да как тебе сказать! — съязвила в ответ и бросила на него гневный взгляд.
Лучше бы под ноги смотрела. Нога провалилась в небольшую ямку, я успела лишь пикнуть и рухнула на четвереньки.
— Милка, скажи «му», — брякнул Вася, а я расплакалась, опустилась ещё ниже и припала лбом к земле. — Да блин… — присел рядом и коснулся моего плеча, спросив осторожно: — Чего ноешь-то? Больно?
— Запарил со своими шуточками! — взвилась, скидывая его руку и приподнимаясь на руках. Задрала голову и повторила злобно: — Запарил!
— Ну так это… не виделись давно, накопились. Давай, поднимайся. Я прямо чувствую, как с каждой минутой пустеет бутылка в руках Марины Николаевны.
— Руку дай, — проворчала, вставая на колени. Вася рывком поднял меня, я осторожно наступила на ногу и скривилась: — Ну, дальше, походу, без меня.
— Только не говори, что сломала, — поморщился Макаров, — у меня на гипс аллергия, как оказалось.
— Вывих. Но надо вправлять. Умеешь?
— Могу только вторую выдернуть, для симметрии, — обрадовал Василий, а я стиснула зубы. — Не злись, Милка, не моя вина, что ты такая неуклюжая. Доедем до травмы, делов-то. Иди сюда, — протянул ко мне руки, а я отшатнулась и поморщилась. — Понял, — хмыкнул, криво усмехнувшись, — тогда топай сама. Немного осталось.
Пошёл вперёд, а я осталась стоять, не зная, как сие осуществить. На ногу встать не могла, нужна была, как минимум, какая-то опора, Вася удалялся, а я вновь заплакала, теперь уже от безнадеги, и крикнула ему в спину плаксиво:
— Вась, не бросай меня тут!
— То брось, то не брось! — возмутился, разворачиваясь. — Женщины! — подошёл, сурово хмурясь, без лишних разговоров взял на руки и понёс, старательно обходя низкие ветки.
— Не тяжело? — буркнула, испытывая неловкость.
— Не переломлюсь… — проворчал в ответ.
— А может попробуешь вправить? Там просто дернуть…
— Нет уж! — заявил убежденно. — Это не по моей части.
— А в травме документы потребуют…
— Тогда поедем не в травму.
Вышел из посадки, повертел головой и уже бодрее зашагал по утоптанной просёлочной дороге. Через пару минут я увидела машину, глядя на которую стало очевидно, что Вася все же не бедствует, он открыл дверь, подперев мой зад коленом, усадил на заднее сиденье и бросил беглый взгляд на ногу.
— Хера се раздуло, — вынес вердикт, а я обмякла на сиденье. — И чё, не больно?
— Больно, конечно, — удивилась вопросу, а он завис, задумавшись.
— Странно… — пробормотал, захлопнув дверцу.
Сел за руль и поехал в своём стиле, а я стиснула челюсть, торопливо пристёгиваясь и хватаясь за всё, что только можно, в попытке обездвижить себя. К концу поездки я покрылась испариной, нога ныла и дергала, но говорить ему под руку я поостереглась. Вася шутил, подкалывал и большую часть времени выглядел вполне безобидно, но мотивы его могли быть не так прозрачны. Хотелось просто оказаться в одном помещении с Мариной и выяснить, наконец, что происходит.
Мы въехали в дачный посёлок, остановились у неприметного домика за высоким забором, Вася посигналил и через пару минут нам открыли ворота.
— Макарыч, с пулевыми не берём! Некуда! — крикнул встречающий, а Вася проехал прямо к дому, не удосужившись ответить.
Вышел, обошёл машину и распахнул дверь с моей стороны.
Васю я не узнала. Хмурый, суровый, сосредоточенный. Лицо ожесточённое, взгляд холодный. Ни тебе привычной легкой придури, ни шуточек, улыбок и нелепых прозвищ. Я отстегнулась и протянула руки к его шее, он вытащил меня с заднего сиденья и понёс в дом.
— Твою мать, Макар, — взвыл щуплый мужичок, увидев нас, — ну почему сюда? Почему?
— Не зуди, — рыкнул Вася, — вправь и уедем.
— Давай туда, — мужчина обреченно кивнул в сторону слегка приоткрытой двери, Вася тут же пошёл в указанном направлении и мы оказались в просторной комнате, жутко напоминающей перевязочный кабинет в больнице.
Положил меня на каталку, мужичок навис над моей ногой, потом перевёл взгляд на лицо, вновь на ногу и удивленно вскинул брови, уставившись на Васю.
— Давай резче, — поморщился тот в ответ, а мужчина засуетился, снимая мой кроссовок.
Через две минуты я со всей силы сжала кулаки, из глаз брызнули слёзы, дыхание перехватило, но я не издала ни звука.
— Ох, Вася, Вася… — повздыхал мужичок, — хватай свою Зойку и вали нахрен отсюда, глаза б мои тебя не видели!
Вася похлопал его по плечу, поднял меня на руки, подцепил одним пальцем кроссовок и пошёл к машине.
— Удобно, — сказала, когда мы выехали.
— Весьма, — хмыкнул в ответ и весело посмотрел через зеркало: — Зойка. Удивила.
— Это даже не перелом, — пожала плечами в ответ.
— Я тоже в детдоме успел пожить, — сказал неожиданно, — но когда больно — я ору.
Я фыркнула, он заулыбался, а через двадцать минут притормаживал у солидного кирпичного забора, открывая ворота с пульта.
— Развод пошёл тебе на пользу, — заметила невзначай, он хохотнул и въехал на территорию.
Марина выскочила из дома, тут же зашла обратно, наверняка встретив гневный взгляд Василия, но голову в проём все равно сунула.
— Ну что за баба… — выдохнул раздраженно и вышел, рявкнув: — Я тебе что сказал!?
Вроде и развелись уже как год, а собачатся всё так же.
Сунула ногу в кроссовок, поморщилась и вышла, прихрамывая отправившись в дом.
Глава 7
Марина была похожа на панду. Под обоими глазами расплылись синяки, на носу ссадина, всё припухло, в глазах печаль и тоска. Я не выдержала и заржала в голос.
— Ну, спасибо, подружка, — проворчала Марина, а я спросила весело:
— Это тебе за то, что трахалась с моим мужем.
В коридоре повисло гнетущее молчание. Я продолжала улыбаться, тоска в глазах подруги сменилась виной и отчаянием, Вася на всякий случай отошёл на пару шагов назад, а роскошный длинношерстый кот неясного происхождения, которого завела Марина и благополучно сбагрила при разводе, начал тереться о мои ноги и привставать на задние лапы.
— Узнал, — хмыкнул Вася.
— Уголёк, тут небезопасно, — сказала коту, но он был настойчив и я сдалась, подняв его на руку.
Марина слегка расслабилась, убедившись, что волосы ей драть я не собираюсь, и спросила заискивающе:
— Поговорим наедине?
— Никаких наедине! — вдруг заявил Вася сурово. — Вы там нашушукаетесь, а расхлёбывать — мне!
— Спаситель хренов… — проворчала Марина, покосившись на него, — пойдём на кухню, что ли. Чего мы в дверях стоим…
Вася на правах хозяина пошёл первым, бахнул на стол бутылку коньяка, три рюмки и соорудил закуску, я смотрела в упор на подругу и в упор не могла понять, как она могла пойти на такое, пока она не открыла рот, промямлив:
— Прости.
Я поморщилась, Вася разлил, все выпили, не чокаясь, закусили и уставились кто куда. Марина — в стол, я — на Марину, Василий гипнотизировал бутылку, явно был не прочь повторить и не выдержал первым: