Я ещё раз выглянула и выползла из-под дерева, стараясь не смотреть на мертвое животное, слегка шевелившее ногой. С такими людьми договориться или даже поговорить будет невозможно. Просто посмотрю, может, все в порядке? Постреляли, нагнали страху, обследовали все…
Забралась наверх и услышала хлопки в тишине, а следом звук ударяющейся машины. Резко поднялась и побежала к ферме, но уже у забора замедлила шаг и нервно сглотнула. Весь скот выпустили, животные жались к ограде, друг к другу, а первой на глаза попалась Ирма. Странно, но быть мертвой ей даже шло. Глаза широко распахнуты, взгляд в пустоту, на губах намёк на улыбку, шляпка слетела и лежала рядом, а красная лента развивалась на ветру. Я встала над ней, не в силах отвести взгляда, с трудом заставила себя переключиться и побежала к главному зданию.
Было время ужина, они застали всех в столовой, врасплох. Хозяин и его жена лежали прямо на входе, Данислав пытался загородить собой Владлену, ещё двое парней возле одного из столиков и один на лестнице наверх. Не было лишь двоих. Марины и того блондина.
С сильно бьющимся сердцем я побежала к своему домику, но подруги не было. Как и в соседнем, где жили четверо парней. А пустующий вообще оказался закрыт.
Я заметалась по лужайке и услышала сдавленный крик со стороны леса:
— Милка!
По телу пробежала волна мурашек, я кинулась по направлению к голосу, без труда узнав подругу, а она вышла из-за дерева, топлес, обнимая себя обеими руками, неловко прикрывая грудь и рыдая в голос.
— Все хорошо, — сказала уверенно, — все хорошо.
— Да как же это… — пробормотала через всхлипы, рядом появился блондин с широко распахнутыми глазами, а я отодвинула подругу и приказала ему:
— Звони в полицию, — он кивнул и достал из кармана телефон, а я шепнула Марине: — Я сейчас.
И быстро побежала к оврагу, проскальзывая по мокрой траве. Спешила, спотыкалась, падала. Напрасно. Возле дома не было машины, но я на всякий случай заглянула внутрь. Никого и ничего. Ни одного бинта, ни клочка марли, даже с окон снял. Я тихо усмехнулась и побежала обратно, надеясь, что полиция ещё не приехала, и застала подругу в одиночестве, стоящей над Ирмой, совсем как я недавно. Её светлые волосы и бледное лицо в сумерках отдавали синевой, она переодически вытирала слёзы со щек, но не сдвинулась с места, даже когда я потянула её за руку к нашему домику.
— Теперь понятно, куда ты бегала, — сказала без выражения, — точнее, к кому.
Я сглотнула, ожидая, что за этим последуют обвинения, но она нервно хохотнула и наконец-то отвела взгляд, посмотрев мне прямо в глаза.
— Если бы я знала… — ответила невнятно, а она поморщилась:
— Да понятное дело. И как он? Хорош?
— Я только лечила, — поморщилась в ответ, — и даже не узнаю его, когда заживёт лицо.
— Конечно, узнаешь, — хмыкнула в ответ и подмигнула: — По другим частям.
— Не надо так… — попросила тихо, а она махнула рукой:
— Ничего не скажу. И про этих тоже. Пожить ещё охото.
— Полиции долго нет, — сменила тему, а Марина как-то странно улыбнулась. Я нахмурилась, заподозрив подвох, и спросила: — Где блондин?
— Срулил, — пожала плечами подруга, — пулей в дом, вещи покидал и вспоминай, как звали. Как мужчине ему это честь не делает, но задумка мне понравилась. Пойдём собираться.
Она взяла меня за руку, а я сделала шаг назад, нахмурившись.
— Я не уеду, я так не могу.
— Понятно… — вновь смешок и кивок в сторону леса, — ждёт?
— Да никто меня не ждёт! — рявкнула, разозлившись. — Уехал он!
— Тоже джентельмен, — подругу прямо-таки распирало, она не могла перестать улыбаться и хихикать, но взгляд был до того дурной, что мне делалось не по себе. — Поехали отсюда, Мил, если узнают, что кто-то выжил, просто добьют, понимаешь? Никто не будет разбираться, видели, не видели. Дойдём до посёлка, оттуда вызовем, ты им ничем уже не поможешь, ничем!
— Иди, собирай вещи, — я мягко улыбнулась и подтолкнула её в нужном направлении.
Марина заторопилась в дом, а я продолжила стоять над Ирмой. Конечно, она была права. На все сто и я бы рванула отсюда с такой скоростью, которую только была способна развить, но было несколько «но». Хозяева фермы сделали ксерокопии наших паспортов и их найдут, без труда определив, что мы были тут. А хранятся они в закрытом сейфе, я своими глазами видела, как хозяин убирал их. Если мы уедем вдвоём, доказать, что мы покинули ферму днём ранее будет невозможно, никто не сможет это ни подтвердить, ни опровергнуть, а, как метко подметила Марина, разбираться не станут. Ну и последнее — я вылезла из оврага по уши в грязи и наследила везде, где только можно. И ни у кого из убитых женщин не было грязных ног, а значит, была ещё как минимум одна, живая.
— Ты не пойдёшь, да? — спросила подруга хмуро, появляясь со своей сумкой, а я улыбнулась и прищурилась на один глаз, ответив:
— Я тут так натоптала…
— Я тогда тоже остаюсь, — сказала решительно и поставила сумку на землю, а я рыкнула:
— Не тупи!
— Да блин… — простонала Марина и в сердцах топнула ногой, — это я нас сюда притащила, я потащила на тот чёртов мост, это я виновата!
— Если бы не я, мы бы уже были дома, — парировала в ответ, — все, вали! Я мокрая, грязная, а ещё непонятно, сколько ждать! Номер блондина есть?
— Ну, есть…
— Позвони по пути, он уже наверняка добрался до посёлка и пристроился, уж очень прыткий. Я скажу, что вы уехали вчера, вместе.
— Я не хочу тебя тут оставлять… — простонала с отчаянием, но я осталась непреклонна.
— Если обе вляпаемся, точно не выкрутимся. И мне не к кому будет бежать. Так что давай, двигай, ты мой план «Б».
Марина кивнула и заторопилась к дороге, а я пошла в столовую, дав ей немного времени, чтобы полиция не застала её одну на просёлочной дороге, уверенной походкой топающей в обратном месту преступления направлению. Был ещё один момент. Данислав и Владлена, с их неуёмной тягой к фото и видео съемке. Довольно тяжело будет обеспечить подруге алиби, если их заберёт полиция.
Я прошла на кухню, нашла хозяйственные перчатки и полотенце и вернулась в столовую, на ходу их одевая. Мобильный Данислава валялся под столом, Владлены я нашла в её кармане, вывернула перчатку, положив туда оба, завязала на узел, а к груди парня с силой приложила кухонное полотенце. Надо же будет как-то оправдать следы по всей кухне… почудилось, будто он пошевелился, понеслась спасать… спасительница хренова. Одного уже спасла… впрочем, если бы я не увлеклась этим избитым, в столовой просто было бы на один труп больше. Мой.
Решила тогда, закапывая мобильные у забора, что расскажу про мужчину из дома в лесу. Где была, чем занималась, почему отсутствовала. Вызвала полицию, села на крыльце у главного здания с отрешённым видом, опустила голову и не поднимала, пока поднимать не начали меня. Повсюду люди снуют, ферму освещают яркие разноцветные всполохи и свет фар, то и дело проносится ошалевший скот, коровы мычат, петухи начали распевать песни, решив, что уже утро, а меня ведут под руки к машине скорой помощи и, кажется, что-то говорят.
— Что? — опомнилась, с недоумением посмотрев на полицейского, крепко держащего меня под руку.
— Вам придётся проехать в участок для дачи показаний, — сказал вкрадчиво, я молча уставилась на него, а он спросил с сомнением: — Вы в состоянии дать показания?
— Да, — сказала, вновь опустив голову и посмотрев на свои руки в грязи и крови Данислава, — я пришла, а они все мертвы. Все.
— У девушки шок! — раздраженно сказал санитар, высвобождая мою руку из цепкой хватки полицейского. — Забираем.
И меня отвезли в ближайшую больницу, в сопровождении, сфотографировали со всех сторон, выдали сорочку, разрешили помыться, взяли какие-то анализы, вкололи успокоительное и уложили в одноместной палате. Подозреваю, по ту сторону остался дежурить полицейский, на случай, если мне придёт охота слинять, но мне хотелось только спать.