Виктор (вздыхает). Я плачу за квартиру, за краски, вожусь с тобой, забочусь о твоем здоровье и питании, о твоей одежде и прочем, словно няня, хотя ты мне, как мы выяснили, никто, а ты взамен запрещаешь мне делать свою работу?
Павел (кидается к ногам Виктора). Не делай этого!
Виктор (смотрит на часы). Выставка уже давно началась. Я высылал приглашение тебе, Анне и Мартине. Девушки пришли. А ты нет, очевидно. Если ты хочешь, можешь еще прийти. Всего выставляется десять художников. Может, хоть познакомишься с ними.
Виктор уходит. Павел кидается к двери, но заходит Мартина.
Мартина. Вот ты где.
Павел (ходит из стороны в сторону). Мартина, выставка закончилась? Тебе понравилось?
Мартина. Конечно. А мой потрет, ты бы видел, все так хвалили его. Да и пейзажи, а тот, где поля и солнце золотыми бликами отражается от листьев… Ты настоящий мастер, Павел. Тебе давно нужно было довериться Виктору, он очень талантливый.
Павел. Но все ужасно рядом с другими художниками. (Павел с грохотом садится на кровать.)
Мартина. Ты просто устал. Поспи, и завра осознаешь случившееся. (Садится рядом с Павлом.) Лучше подумай, что будешь делать, когда станешь известным? Я могу познакомить тебя со своими именитыми друзьями! Они введут тебя в высший свет, расскажут, как вести себя, как подавать себя и свое творчество, о чем говорить, (Мартина окидывает его взглядом.) как одеваться.
Павел. Я опозорен, твой потрет не был идеальным, не был достойным.
Мартина. Все, что отражает мою красоту, достойно меня. Тебе давно следовало это понять.
Павел. Боже. (Павел вскакивает.) Я и правда устал.
Мартина (берет Павла за руку). Посмотри на меня. Ты станешь известным, да уже стал, на мое место ты приведешь еще столько муз и…
Павел. Нет! Никого не будет на твоем месте! Я больше не в силах писать портреты.
Мартина. Тогда не пиши потрет, пиши натюрморты, пейзажи, животных. Все, что хочешь!
Павел. Почему ты все это говоришь? Ты же считала меня жалким, Мартина! А теперь думаешь, что я становлюсь популярным и мило говоришь со мной? (Павел выдергивает свою руку из ее ладоней.) Я же противен тебе!
Мартина. Ты был глуп, но не был противен мне. Это разные понятия, Павел.
Павел. Вот как? А я не знал, совсем не знал, что это разные понятия! И как жаль, что соединились они в одном человеке. (Павел бьет себя по груди.) Больно, соединились, надо признать, Мартина.
Павел грубо берет Мартину за руку и тянет к двери.
Мартина. Что ты себе позволяешь? Мне больно!
Павел. Хватит. Не приходит ко мне больше. Никогда. И картины с тобой я сожгу. И вообще все картины. (Павел закрывает за Мартиной дверь.) Я мечтал о большем, мечтал задевать чужие сердца. Да, это так банально, но… что может быть чувствительнее красок, отразивших на холсте все твои эмоции, прореживания… Ты слышишь меня? (Павел открывает дверь, но Мартины там нет.) Стой! Стой же! Мартина, где же ты?
Павел выбегает за Мартиной.
Сцена четвертая
Дом Дениса.
Виктор сидит на диване в богато обставленной комнате для гостей. К нему заходит изысканно одетый мужчина, на вид старше Виктора. Когда открывается дверь, слышны голоса детей.
Денис. О, братец. Прости, что пришлось так долго ждать: к сыновьям пришли друзья, а я один дома из взрослых. Сам понимаешь, как бывает с детьми сложно… у тебя кончено их не было, но…
Виктор. Я понял, Денис. Что ты хотел?
Денис, улыбаясь, садится рядом с братом. Долго поудобнее усаживается.
Виктор. Хватит!
Денис. Что ты так завелся?
Виктор. Я не завелся.
Денис. Как ты не завелся, если завелся?
Виктор. Хватит! Забудь. Я думал ты будешь до ночи в галерее. У тебя было запланировано все на месяц.
Денис. Верно, но кто-то должен был остаться с мальчиками. Да и поверь, мне это только в радость. Как на работе — устаю, но очень люблю и рад возвращаться.