- Алексий?
Патриарх поднял глаза и увидел Геннадия.
- Извините, одну секунду, - сказал он Лордану, который кивнул и продолжал работать. - Привет, Геннадий. Только вчера вспоминал о тебе. Даже не знал, жив ли ты.
- Я тоже. Я имею в виду, - поправился Геннадий, - не знал, жив ли ты. Доходили какие-то слухи, да уж очень невероятные. Боги мои, как я рад, что снова вижу тебя.
Алексий тепло улыбнулся.
- Я тоже. Хотя обстоятельства...
- Понимаю, - поспешно согласился Геннадий, - обстоятельства вряд ли можно назвать идеальными. Послушай, извини, если вопрос покажется идиотским, но когда это происходит? Мы в настоящем, или в будущем, или где?
Алексий немного подумал.
- Полагаю, это не настоящее; я хочу сказать, что еще не встречался с Бардасом в реальной жизни, даже как следует не выяснил, где он живет, знаю только, будто где-то в горах, то есть где угодно. Наверное, будущее.
- Понятно, - отозвался Геннадий. - Что ж, по-своему успокаивает. По крайней мере можно предположить, что оно у нас есть. У тебя все в порядке?
Алексий кивнул.
- Пожалуй. Очевидно, неудобства, неуверенность и беготня от погони подходят мне больше, нежели уют и покой. Я бы даже сказал, что чувствую себя на десять лет моложе, если бы знал, когда все происходит. А как ты?
- Ну, не так уж плохо. Средне, пожалуй. Если не считать, - добавил он, - проблемы, которая у меня возникла.
- Да? А в чем дело?
Силы небесные, он не понимает.
- Видишь ли, - сказал Геннадий нетерпеливо, - это не того свойства тема, которую мне хотелось бы обсуждать в присутствии... э-э... этой юной дамы. Лучше, видимо, в другой раз.
- Что? А, правильно. Надо будет попробовать, но только чтобы все было после этого раза. А то я не пойму, о чем ты говоришь.
- Алексий!
- Прости. Я не хотел быть грубым, просто... ну, немножко смешно, правда? Нормальные люди пишут письма. Извини; я лучше...
...И пальцы Геннадия вцепились в подлокотники кресла. Голова болела так, словно кто-то, приняв ее за воротный столб, прибил к ней перекладину.
- Вообще-то, - пробормотал он, - все было очень хорошо. Вы... э-э... научились это делать совершенно самостоятельно?
Мачера радостно кивнула.
- Оно просто как бы само пришло ко мне. Только я, конечно, все делаю неправильно, - спохватилась она, и лицо ее погрустнело. - Наверное, получилось, потому что раз вы присутствовали...
- Понятно, - уже спокойно сумел произнести Геннадий. - Значит, в первый раз слова были другие?
- Тогда этот старик и второй мужчина разговаривали, - ответила Мачера и коротко пересказала беседу. - Извините, неужели это означает, что я... ну, что-нибудь изменила?
- Ничего существенного, я уверен, - успокоил Геннадий, который отнюдь не был в этом убежден. - Того человека, с которым я разговаривал, зовут Алексий; в Перимадее он был моим другом и начальником. Он был там патриархом Фонда. - Девушка, как и следовало, была поражена. - А также, - продолжал он, сам не зная зачем, - величайшим, видимо, авторитетом в мире по... э-э... проекциям. Мы очень долго совместно исследовали этот предмет.
И чуть было не погубили себя и, возможно, каким-то жутким образом, а каким, и сами не понимаем, явились истинной причиной падения Города, и кто знает, какой еще нанесли вред...
- Чудесно! - воскликнула девушка. - Как вы думаете, он будет очень недоволен, если я... ну, поговорю с ним? Я имею в виду - сама. Просто задам несколько вопросов?
Геннадия как будто ударили ногой в живот.
- Пожалуй, лучше не делать этого, - удалось ему выговорить. - Он... э-э... очень замкнутый человек и...
- Разумеется. Не надо было мне даже предлагать. - Девушка посмотрела на свои ноги. - Боюсь, меня иногда немного заносит, - добавила она. - Это очень нехорошо, правда?
- Давайте просто скажем, что к подобным вещам следует относиться с должным уважением, - услышал Геннадий сам себя. - И, безусловно, с осторожностью. Я никоим образом не хочу вас пугать, но это может быть... э-э... буду с вами совершенно откровенен, может быть довольно опасным. Для вас, я имею в виду. Если продвигаться слишком быстро, не зная правильных приемов и тому подобного.
- Ясно, - проговорила девушка. - Ой, мне действительно очень жаль. Просто я не думаю, в этом моя беда.
Геннадий сделал глубокий вдох. Интересно, то, что он видел, было слабым проблеском света? Или просто дырой в небесах, через которую вот-вот снизойдет катастрофа?
- Ну да ладно, право. А вы делаете успехи. Весьма удовлетворительные успехи. Однако поскольку вы уже так продвинулись, может, вам действительно следует на некоторое время перестать выполнять проекции самостоятельно? Как вы полагаете?
- Ой, совершенно правильно, - быстро отозвалась Мачера; она была похожа на ребенка, которому пригрозили, что сейчас отнимут его любимую игрушку, а потом добавили милосердное слово "если". - Конечно, меньше всего мне хотелось бы проявить безответственность. Я хочу спросить... вы не отказались бы помогать мне? То есть быть там, когда я выполняю проекции? Конечно, если это вас не затруднит. Если затруднит...
Геннадий тонко улыбнулся.
- Именно для того я и здесь, не так ли?
Глава четвертая
- Надеюсь, что сегодня я не умру, - пробормотал магистр Джуифрез, занимая свое место на десантном баркасе.
Он оглядел товарищей по судну, пятьдесят алебардщиков Пятой роты Фонда, и подумал, многие ли из них сейчас чувствуют примерно то же самое? Худой, нервный молодой капрал сжимал знамя Пятой роты, на котором было начертано: "Аскетизм и усердие". Вряд ли эти понятия могут считаться настолько вдохновляющими, чтобы люди с радостью шли за них на смерть, что, возможно, и к лучшему. Магистр Джуифрез не хотел, чтобы его люди умирали за что бы то ни было.
Надеясь отвлечься от столь гнетущих мыслей, он развязал лямки вещевого мешка и развернул полотняный сверток, где был запас пищи на три дня. Магистр Джуифрез не смог удержаться от улыбки: Алесция положила большой кусок его любимого сыра, несколько перченых колбасок (твердых, как камень, и ярко-красных; именно такие ему и нравились), краюху хорошо пропеченного ржаного хлеба, шесть луковиц, ножку цыпленка. Он поднял глаза и увидел, что солдаты наблюдают за ним. Магистр Джуифрез завернул полотно и завязал мешок.