- Ты так думаешь?
- Не обижайся. Ты мне нравишься. С тобой я могу облечь в слова мысли, которые постоянно крутятся у меня в голове. Ну, - вздохнул он, снова выпрямляясь, - скажи, что ты обо мне думаешь. Я не против.
Исъют старательно обдумала свой ответ, как студентка на семинаре.
- То, что ты только что рассказал, - начала она, - мне сложно понять. То есть я понимаю, человек может открыть ворота, всего-то надо отодвинуть засов, а из-за того, что ворота открыты, город может пасть, и умрут тысячи людей. Но я не пойму, как кто-то может сделать такое по своей воле. - Она оттянула пальцами нижнюю губу. - Тебе понравилось? Это было приятно?
- Нужно ли мне отвечать? - спросил Горгас. Она отрицательно покачала головой:
- Нет, конечно, вопрос глупый. Слишком просто списать все на сумасшествие. В чем же тогда ответ? Мы не такие, как все?
Горгас поджал губы.
- Ты начинаешь понимать. Наша семья - небольшая группка воинов, как налетчики из Шастела. Мы на вражеской территории, где все против нас; поэтому идем на все, ведь их так много, а нас так мало, они враги, но и мы имеем право выжить. Мне нравится думать, что мы - особый вид животных. Животных можно убивать ради еды или меха или потому, что они свили гнездо на твоей крыше. Нет, дело не в том, что мы лучше, чем они, мы просто другие. Есть люди, которых можно убивать, а есть - которых нельзя. Поэтому я прощаю Бардаса, и поэтому ты должна сделать то же самое.
Исъют пожала плечами:
- Поверю тебе на слово, может, он самый лучший из нас. Но именно он причинил мне вред, Поэтому только его я ненавижу. А все остальное не имеет значения.
Горгас кивнул:
- Наверное, тебе кажется, что я сильно переживаю по этому поводу, но это не так. Просто я хочу сказать, что у него другой взгляд на ценность человеческой жизни. - Он поднялся. - Знаешь, я рад, что мы поговорили. Ситуация прояснилась. Согласна?
Исъют неопределенно махнула рукой.
- Ты правда сделал это? - спросила она. - Открыл ворота Города и впустил врага?
Горгас распрямил плечи.
- Одни враги убили других врагов. Не я начал войну. Я не убил ни единого человека. Как ты сказала, я только отодвинул засов. Дядя Бардас не начинал войны. Темрай не начинал войны. Твой дед Максен не начинал войны.
- О Боже, - сказала Исъют, - я совсем о нем забыла.
- И еще кое-что. - Горгас наклонился, чтобы забрать пустую тарелку. Твой отец не насиловал твою мать. Просто так в то время зарабатывали деньги... Ну, - добавил он, нахмурившись, - кажется, я ничего не забыл? По крайней мере я был откровенен с тобой. Этим я всегда гордился, своей откровенностью с людьми. Есть пословица: семью не выбирают.
- Доктор Геннадий!
Если бы я был таким старым, как я себя чувствую, то не смог бы услышать тебя.
Геннадий прибавил шагу.
- Доктор Геннадий, подождите!
Бесполезно, печально подумал Геннадий. Он обернулся и увидел Фолько Боверта.
- Мастер Боверт, - вежливо поздоровался он.
- Вас нелегко найти, доктор, - запыхавшись, проговорил Боверт. Фолько Боверт всегда был где-нибудь поблизости намного чаще, чем требовалось. Думаю, пришло время серьезно поговорить о проблеме на Сконе.
- С удовольствием, - вздохнул Геннадий.
Он разговаривал с Фолько всего несколько раз, как сейчас или в приемной факультета, но знал его достаточно хорошо, а особенно привычку преуменьшать все происходящее в мире и низводить до уровня заурядной торговой сделки. Поэтому все, связанное со Сконой, стало "проблемой на Сконе", как все, связанное с коммерческой деятельностью Фонда, оказалось "проблемой баланса выплат". Само собой разумеется, качеством, которое помогло ему подняться так высоко по карьерной лестнице (помимо того, что он потомок семьи Бовертов в пятом колене), стала его способность четко мыслить, отбрасывать лишнее и концентрироваться на сути.
Энергичный Фолько вытеснил его в крытую арку, и Геннадий пристроился на краешке деревянного льва, в то время как собеседник удобно откинулся в широком каменном кресле.
- Спасибо, что нашли время, - сказал Фолько. - А теперь о проблеме на Сконе. Нам нужна ваша помощь.
На минуту Геннадий испугался. Пришла мысль, что Фолько из-за какой-то странной путаницы во фракциях желает, чтобы он руководил следующей облавой на Сконе; Геннадию этого не очень-то хотелось. Он все еще обдумывал такую возможность, когда Фолько заговорил.
- Видите ли, - начал он громким шепотом, который был отлично слышен в радиусе пятисот метров. - Мы считаем, что военная операция - традиционная военная операция - не является сейчас идеальным решением. Поэтому мы пришли к выводу, что пришло время исследовать подходы.
Боже, - подумал Геннадий со смесью ужаса и изумления, - толстый дурак говорит о магии. Он хочет, чтобы я наслал на повстанцев потерю памяти. Он на самом деле думает...
- Мне непонятно, каким образом философ, далекий от реальностей мира, может советовать такому практичному человеку, как вы...
- Другие подходы, - повторил Фолько. - О, я слышал все об опытах, которые вы и патриарх Алексий ставили в Перимадее. Также мне известно, что эти опыты закончились провалом. Но мы полагаем, что в условиях войны в Перимадее любые опыты, даже проведенные и продуманные самым тщательным образом, были изначально обречены на провал. В то время как с проблемой на Сконе...
Геннадий посмотрел Фолько в глаза. Без сомнения, этот человек искренне верит в магию, конечно, верит, ведь магия отлично решит все проблемы его фракции и семьи, а значит, должна сработать. Сработает хотя бы потому, что Боверту это нужно.
Ну, что ты собираешься делать? Отказаться? Нежелательно. Учитывая, что это место ты получил благодаря слухам, что магия действует и что ты знаешь, как колдовать. Так тебе и надо за то, что зарабатывал на жизнь, продавая змеиное масло.
- Понимаю, что вы имеете в виду, - сказал Геннадий, но тут на него нашло вдохновение. - И разумеется, я уже некоторое время исследовал различные возможности и подходы. Но, боюсь, я столкнулся с кое-какими трудностями.
- Трудностями? - переспросил Фолько таким тоном, будто речь шла о каком-то мифическом животном или чудище. - Понятно. Какого рода?
- Все очень просто, - сказал Геннадий. - У вас есть я, а на Сконе патриарх Алексий. Боюсь, мы исключаем друг друга, что означает, что я устраняю его проклятия, а он - мои. В конечном счете ни один из нас ничего не добьется. Мы только докажем, что не в силах использовать магию друг против друга.