- Ах вот вы где!.. Вам надо идти. Сообщение от директора.
Ветриз и Алексий играли в шахматы, патриарх держал в руках белую королеву, собираясь сделать ход.
- Как ты думаешь, чего она хочет? - спросила Ветриз.
- Ты не того человека спрашиваешь. - Алексий поставил королеву туда, где она стояла. - Будем считать, что ничья, хорошо?
- Ни за что!.. Последи за тем, чтоб никто не прикасался к доске, сказала девушка сыну хозяина. - Очень важная игра. На кону государственная безопасность. Понял?
Мальчик посмотрел на нее, как на сумасшедшую, впрочем, так он смотрел на всех иностранцев. Потом провел их вниз по ступенькам, через двор и на кухню, где гонец пил горячий куриный суп, который налила ему жена хозяина.
- Немедленно идите к директору, - проговорил он, отставляя кружку и вытирая рот. - Я покажу дорогу.
- Хорошо, - ответила Ветриз. - Мы там уже были.
- Все равно я вас провожу, - строго сказал парнишка. Ветриз покачала головой:
- Нет. Ты вызови красивую, чистую и удобную повозку и пару послушных лошадей. Покажи им свой значок... думаю, ты сам знаешь, что делать. А потом сопроводи нас к директору. Ясно?
- Но...
Ветриз очень строго посмотрела на него.
- Иначе тебе придется объяснять сегодня директору, почему патриарх Алексий скончался от сердечного приступа, пытаясь поспеть за пятнадцатилетним парнишкой. Я уверена, она все прекрасно поймет.
Через семнадцать минут мальчик вернулся с небольшой повозкой и удивленным кучером, который накинул одеяло поверх рубашки и чулок.
- А теперь нам можно ехать? - умоляюще спросил мальчик.
- Спасибо, - сказал Алексий, когда тележка покатилась вниз по улице. Я действительно не выдержал бы марш-бросок по темным улицам.
Ветриз кивнула.
- Сильно болит голова?
- Ага.
- У меня тоже.
Они посмотрели друг на друга.
- Ну, что ты видел? - Алексий нахмурился.
- Сложно объяснить, - начал он. - Я сидел в большом здании, похожем на здание собрания каноников, где никого не было, кроме моего друга Геннадия. Я же рассказывал о нем, правда? А, ну конечно, ты его знаешь. В общем, он сидел прямо напротив меня, наблюдая за чем-то, чего я не видел. Я несколько раз постучал его по плечу, но он не обернулся. Это длилось всего несколько секунд, и я ничего не понял.
Ветриз пожала плечами.
- А у меня было чувство, как будто я задремала, ну, как все нормальные люди, только непонятно, откуда взялась головная боль.
- И что ты видела? Ветриз сморщила нос.
- Ужасно глупо... Немного личное, скажем так. Там был Бардас Лордан и кто-то, в ком была я, но кто не был мной. А жаль, - добавила она.
Алексий помрачнел.
- Ты использовала свой дар просто так. Ты обязана рассказать мне, что видела.
Ветриз пожала плечами.
- Это не стоило головной боли, - ответила она. - Боже, я надеюсь, мне не придется давать ей детальный отчет. Будет так стыдно.
- Думаю, вполне хватит краткого пересказа, - сказал Алексий. - Может, именно поэтому она вызвала нас посреди ночи - хочет узнать, насколько честны твои намерения по отношению к брату.
Ветриз фыркнула.
- В следующий раз, шутник, пойдешь пешком.
Еще один гонец побежал к Торговому причалу, на таможню, где заместитель начальника акцизного управления и охранник нагревали над огнем конфискованный мед и резали сыр. Когда заместитель начальника услышал сообщение, то схватил пальто и сапоги и выбежал на причал, ругаясь себе под нос, пока не дошел до "Надежды и намерений" - очень простой и функциональной таверны, где постояльцы спали там, где падали. В таверне он нашел нужного человека, некоего Патраса Исенего, беглеца из Перимадей, владельца "Черити", отвратительного корабля, постоянно набитого провизией, но никуда не плававшего; самое удивительное заключалось в том, что Патрас Исенего постоянно находился в "Надежде и намерениях", никогда ни за что не платил и всегда оставался трезвым. Увидев входящего заместителя, он сразу же вскочил на ноги. Мужчины о чем-то переговорили пару минут, потом заместитель покинул таверну, а Патрас пошел в центр города, обошел несколько постоялых дворов и таверн и через некоторое время собрал команду для "Черити". Час спустя корабль покинул Скону.
- Меня уже тошнит от этой лавки, - жаловалась Ветриз. - Клянусь Богом, на ней невозможно сидеть.
Алексий кивнул.
- Я тоже устал от наших уютных посиделок с директором, - ответил он. Ничего не происходит, а потом меня мучает головная боль, и я не могу вспомнить, о чем мы говорили. Интересно, коровы так же себя чувствуют после того, как их подоят?
Ветриз покосилась на него.
- У нас обычно два разговора, один здесь и один - там, куда нас засылают. Проблема в том, что, когда мы там, врать или притворяться бесполезно. Но мы всегда говорим о разной ерунде. Между прочим, раз уж ты упомянул... я тоже не помню, о чем мы говорили. Коровы, которых доят? - Она поежилась. - Лично мне больше нравится сравнение с пауком и мухами.
Алексий вздохнул.
- Думаю, самое неприятное - унижение. По крайней мере для меня. В конце концов, я должен был знать о таких вещах.
Дверь открылась. ("Не так плохо, - прошептала Ветриз, - на этот раз меньше часа"), и знакомый клерк с постным лицом провел их в кабинет. За столом директора сидел мужчина. Он казался стройнее и старше, но одновременно выше и сильнее, чем когда Ветриз видела его в последний раз. Странно.
- Привет, - сказал Горгас.
Ветриз кивнула в ответ и посмотрела на Ньессу. Та выглядела ужасно, вся бледная, даже волосы, казалось, поблекли и обвисли. Может, заболела?
- Нет, - сказала Ньесса, - просто волнуюсь. А теперь слушайте. Сегодня на собрании каноников Фонд проголосовал за то, чтобы послать на Скону шесть тысяч алебардщиков. Мы не сможем противостоять такой атаке. Молчи, Горгас, даже если и сможем, на это уйдут все наши силы. Понимаешь, о чем я?
Алексий кивнул.
- Кажется, ты хочешь вести войну в каком-то другом месте.
- Конечно. Единственным разумным действием в данных обстоятельствах было бы заставить их передумать. - Она замолчала и закрыла глаза. - К несчастью, мы недооценили их упорство.
Горгас сделал шаг вперед и сел на краешек стола.
- Она имеет в виду, что у нас будет больше шансов, если мы атакуем их.