Бардас медленно кивнул и допил остатки супа.
- В этом все дело? - спросил он. - Ну, полагаю, ты права.
- Я просто подумала об этом первой, - ответила Ньесса. - Если мне так легко удалось найти тебя, значит, и для них это было бы не сложно. В первую очередь ищут дома.
Бардас вздохнул.
- Что ж, расскажи мне о своей драгоценной войне. Ты, кажется, относишься к ней чересчур серьезно, судя по рассказам твоих лучников.
- Шесть тысяч алебардщиков, - ответила Ньесса. - Горгас считает, что мы можем победить, а я продолжаю напоминать ему, что дело не в этом. Помнишь историю, которую рассказывал отец о старике и его бочках с грушами?
Бардас на мгновение задумался.
- Вообще-то нет.
- О! - Ньесса удивилась. - Может, и не отец рассказывал. Так или иначе, история занимательная. У одного старика было очень хорошее грушевое дерево, и однажды на нем выросли самые красивые груши на свете. "Я не собираюсь нести их на наш рынок, - сказал он себе, - лучше отвезу в Город, где мне заплатят вдвое больше". Итак, он положил груши в бочки, загрузил их в тележку и отправился в путь. Но он никогда не был в Городе, поэтому не знал, что дорога будет такой долгой, и взял еды только на три дня. Пять дней спустя, когда все запасы кончились, а он не прошел и половины пути, старик сильно проголодался. Вокруг была пустыня, поэтому он открыл бочку, выбрал самую маленькую и плохую грушу и съел ее. В общем, в результате он все же доехал до Города, хотя по дороге съел все груши. Хорошая история?
- Да, - ответил Бардас. - Но отец нам ее не рассказывал.
- Может, ты и прав, - согласилась Ньесса. - Как бы то ни было, я не хочу, чтобы Горгас потратил все наши деньги и ресурсы; это то же самое, что сделал старик, который съел все груши. А в последнее время бизнес процветает. Нет смысла начинать бесцельную войну.
- А, теперь вспомнил, - сказал Бардас. - Так часто говорил дядя Максен.
- Верно. Он однажды приехал к нам - как раз тогда, когда ты сказал отцу, что уезжаешь с Максеном, чтобы присоединиться к его армии.
- Но так и не присоединился, пока отец не умер. - Бардас резко замолчал, вздохнул, затем продолжил: - Так или иначе, говорил он правильно.
- Спасибо. - Ньесса несколько минут молча изучала его, словно Бардас был головоломкой, которую она хотела разгадать. - Ты либо сделался мягче, либо потерял интерес. Мне больше нравится первый вариант, хотя он маловероятен. Похоже, дома тебя ждало разочарование.
Бардас пожал плечами:
- Если тебе интересно, с Клефасом и Зонарасом все в порядке. Ну, ты их помнишь, твои братья.
Ньесса нахмурилась:
- Спасибо, мне это уже известно. Я плачу человеку, который регулярно докладывает мне, как у них дела. Если бы ты спросил, я бы все тебе рассказала, и не пришлось бы никуда ехать.
Бардас поднял голову.
- Интересно, - сказал он. - И кто же твой шпион?
- Ни за кем я не шпионю, просто забочусь о семье. Но раз ты спросил, это Мигас Сойдан. Помнишь, он повсюду ходил со своей тележкой и ремонтировал горшки?
- Боже мой, так он до сих пор жив? Должно быть, ему лет сто.
- Семьдесят семь, - ответила Ньесса. - Каждый месяц он ездит в Торнойс, передает информацию моему поверенному, а тот сообщает новости мне. Я давно за ними слежу, просто чтобы знать, что с ними все в порядке.
- Ясно. - Бардас на мгновение задумался. - Значит, ты в курсе, что я посылал им деньги.
Ньесса кивнула.
- С деньгами ты никогда не умел обращаться. Как говорила мать, ты бы попытался залепить дырку в чайнике водой.
Бардас покачал головой.
- Так мне, наверное, и надо, - сказал он, - за то, что решил, что им можно доверить такое простое задание, как получение денег. - Он печально улыбнулся. - Помнишь ведьму, которая жила в полуразвалившемся сарае? Ее сын несколько лет посылал ей деньги, а она их аккуратно закапывала в землю, питаясь одной репой и одеваясь в старые мешки. Говорила, что хранит на черный день. А потом, когда она умерла и деньги раскопали, оказалось, что там было не менее трехсот золотых квотеров, хватило бы, чтобы купить всю долину. Не знаю, хуже это или лучше, чем расточительство.
Ньесса щелкнула языком.
- Крестьянин с деньгами - то же самое, что обезьяна с луком, пользы никакой. Кстати о семье, ты так и не спросил, как дела у Горгаса.
- Да, не спросил.
- Он уехал на пару дней за лесом, должен вернуться сегодня или завтра. Я хочу, чтобы ты был здесь, когда он приедет. Я больше не желаю наблюдать за вашими перепалками. Ты не обязан его любить, но постарайся хотя бы не провоцировать неприятности.
Бардас улыбнулся:
- Я? Как ты сама сказала, я потерял интерес. Знаешь, последи за тем, чтобы он не вставал на моем пути, и я не буду с ним связываться, идет?
- Нет. - Ньесса смотрела на Бардаса так, как будто он отказывался есть свой обед. - Я не могу позволить ему расстраиваться и переживать, ему надо руководить войной. Но мы подумаем об этом позже. И еще одно. Моя дочь сейчас живет у Горгаса. Мы прикладываем все усилия, чтобы она не узнала, что ты здесь, однако рано или поздно это случится, и возникнут проблемы. Горгас говорит, что научился контролировать ее, сейчас она ведет себя намного лучше. Но я ее мать и понимаю, что давно прошло то время, когда на нее можно было повлиять. Я не хочу заключать ее в тюрьму, однако, кажется, выбора у меня нет. Исъют ужасно эгоистична.
Бардас потер подбородок.
- Собираешься запереть ее? Интересно. И на сколько? Навсегда?
Ньесса нетерпеливо посмотрела на него.
- Пока не знаю, - сказала она. - Я просто смотрю в лицо фактам. Ее нельзя отпускать. Но и в тюрьму сажать не нужно, нет, ей требуется тихое, уютно местечко, где о ней будут заботиться, по крайней мере некоторое время. В любом случае, если вы не встретитесь, беспокоиться не о чем.
Бардас кивнул:
- Все под контролем. Хорошо. А теперь мне можно идти?
- Думаю, да, - ответила Ньесса. - Я хочу, чтобы сейчас ты находился в главном здании, клерк покажет дорогу. Не знаю, чем ты собираешься заниматься, дело твое. Ты достаточно взрослый, чтобы уметь самостоятельно найти себе развлечение. Но я не желаю, чтобы ты покидал здание, не предупредив меня, или болтался вокруг без охраны. Ясно? Я не прошу слишком многого, - добавила она. - Ты понимаешь не хуже меня, что это для твоего же блага.