— Бардас Лордан? — спросил сержант.
— Правильно.
Сержант поколебался, затем быстро шагнул вперед.
— Вы должны пройти с нами. — В его глазах застыл страх.
— Хорошо, — сказал Бардас.
— Таков приказ, — добавил сержант.
— Хорошо, — повторил Бардас. — У меня нет никаких вещей. Я готов идти прямо сейчас.
Солдаты сделали шаг назад, чтобы он оказался между ними.
Они меня ужасно боятся, — вдруг понял он. — Интересно, они боятся того, что я их убью, или что им придется убить меня? По правде говоря, приди они на пять минут раньше, у них были бы для этого основания. Я бы убил их всех.
Он хотел было рассказать об этом, чтобы знали, как им повезло, но потом передумал. Вместо этого забрал лук у одного из солдат и быстро согнул его.
— Все в порядке, — сказал он, прежде чем тот успел что-либо сделать, — просто профессиональная привычка. Значит, вот что они вам теперь дают?
Лучник кивнул и потянулся за своим луком. Лордан взял его и внимательно рассмотрел.
— Хорошо, что вы не пробовали из него стрелять, потому что не успели бы вы и глазом моргнуть, как он сломался бы. Мусор, — добавил Бардас, втыкая его в мягкую землю и опираясь на лук всем телом, пока он с треском не переломился. Солдат молча наблюдал. Боже, ему же теперь, наверное, придется заплатить за него, я не подумал об этом. — Так что, сынок, я всего лишь оказал тебе услугу, верно?
Лучник посмотрел на него.
— Да, сэр, — ответил он.
— И не называй меня «сэр», я не военный.
— Нет, сэр.
— Не важно. — Он вернул обломки солдату так, как будто вручал ему медаль. — Я просто раньше делал их. Луки. За деньги. К счастью, этот сделал не я. Хотя мои тоже иногда ломались. Тут какой-то бездарь разрушил кольца роста, после этого любой лук развалится. — Бардас начал оборачиваться, чтобы окинуть родной дом прощальным взглядом, затем передумал. — Один надрез, и все идет насмарку.
Глава шестнадцатая
Война началась преждевременно, и, как часто случается с недоношенными детьми, было немного шансов, что она протянет долго.
Первый удар был нанесен по грузовому судну с Коллеона, стоящему на якоре в бухте Люкаса в двухстах милях от Сконы, и ни один человек, участвовавший в битве, не был ни жителем Сконы, ни Шастела. Капитан судна, чье имя никому не известно, шел на Шастел в надежде сдать в аренду свой корабль. Чтобы не плыть порожняком, он взял с собой сто шесть бочонков отличного коллеонского изюма, который всегда хорошо шел в Шастеле.
Капитан торгового судна в Люкасе случайно подслушал, как тот говорил о своем изюме в одном постоялом дворе, и решил прибрать товар к рукам. Чтобы придать видимость законности своим действиям, он воспользовался знаменитым декретом о нейтралитете в Люкасе, гласившим, что Сенат и народ отказываются вмешиваться в любые военные действия, совершающиеся на их земле и водах, объявил себя капером Сконы и поднял флаг Банка Лорданов, который купил у агента Банка. Чтобы полностью исключить возможность вмешательства береговой охраны, капитан сообщил о своих планах государственному чиновнику, который случайно оказался таможенным инспектором; тот, получив небольшой дар от хозяина грузового судна с Коллеона в знак благодарности за то, что его подчиненные провели только поверхностный осмотр корабля и объявили, что он пуст, решил, что было бы вполне справедливо предупредить капитана грузового корабля о готовящейся засаде. В результате, когда торговое судно подошло и объявило, что изымает изюм во исполнение декрета о нейтралитете, обнаружилось, что вся команда выстроилась на палубе, готовая к обороне.
Не на таких условиях уравновешенные купцы с Люкаса предпочитали заключать сделки, поэтому капитан грузового судна решил отказаться от своей угрозы и убраться восвояси. По какой-то причине корабль с Коллеона решил последовать за ним. Среди моряков было несколько опытных стрелков, которые развлекались, пуская стрелы в отплывающее судно. Одна стрела попала в ногу офицеру, тот поскользнулся и упал за борт. Корабль остановился, чтобы выловить его, позволив грузовому судну догнать себя и попытаться взять на абордаж. В результате моряк Люкаса по имени Сепрес Оркас торжественно развязал войну между Шастелом и Сконой, ударив парламентского пристава кортиком в спину.
Так получилось, что бой длился недолго. Моряки с Люкаса были лучше вооружены, однако команда грузового судна обладала численным преимуществом: три к одному. Ни с той, ни с другой стороны серьезных жертв не было, единственное ранение оказалось случайным. Один из членов команды грузового судна так быстро бежал, что поскользнулся, упал и получил сотрясение мозга, что в конце концов привело к потере глаза. Достоверные источники дают разные сведения о его имени: Горг Пилом из Коллеона, Миасс Конондин из Перимадеи или Гуил Лафин с Острова.
Как только новости достигли Фонда в Шастеле, он сразу же выпустил указ, что никакие корабли не могут находиться на службе Фонда без предварительной договоренности с Шастелом. Фонд сделал это в целях обеспечения безопасности коммерции и предотвращения повторения люкасской аферы, не говоря о собственной репутации. В конце концов, эта битва была первой, и Фонд не хотел, чтобы подобные глупости имели какое-либо отношение к нему.
Лавка была неудобной, и Бардас Лордан, который всегда ненавидел попусту тратить время, ужасно устал и хотел наконец снять с себя мокрую одежду и погреться у камина. Можно было встать и уйти, но у него совсем не осталось сил, и кроме того, идти все равно было некуда.
Наконец клерк нашел его — Бардас сидел, уронив голову, как человек, умерший во сне, — и разбудил.
— Она готова принять вас, — сообщил он.
— Отлично, — сонно ответил Бардас.
Он встал и последовал за клерком в кабинет. Ньесса была одна.
— Привет, Бардас, — сказала она.
— Привет, Ньесса. Можно мне сесть?
— Конечно, можно, и спрашивать было не нужно. Хочешь горячего супа?
Ему пришло в голову, что все то время, пока он ждал, сестра варила суп, но Бардас был голоден и сказал:
— Да, спасибо.
Ньесса налила суп в деревянную тарелку и передала ему, он наклонил тарелку к себе и отпил. Суп оказался густым, острым и вкусным.
— Молодец, — похвалил он.
— Шастелский рецепт, — ответила она. — Мои люди изучают там все.
Он кивнул и отпил еще.
— А как насчет сидра?
— Я — за, — ответил он, — хотя предпочел бы столовое пиво, если есть. У меня болит голова от того, что я спал в неестественном положении.
Ньесса улыбнулась и налила ему кружечку слабого пива.
— Хорошие снились сны?
— Не знаю, — ответил Бардас. — Не помню. А голова болит из-за того, что я заснул в неестественном положении.
— Значит, болит голова. Ну, — продолжала Ньесса, — что будем делать с тобой на этот раз, а, Бардас?
Он посмотрел на нее.
— Не спрашивай меня. Тебе же все равно. Лодка, которую ты послала за мной, была ужасной.
Он чихнул.
— Тебе придется остаться в городе, — продолжала Ньесса. — После того, что случилось, я не хочу, чтобы ты шатался по округе, дожидаясь, пока алебардщики поймают тебя и захватят в заложники.
Бардас медленно кивнул и допил остатки супа.
— В этом все дело? — спросил он. — Ну, полагаю, ты права.
— Я просто подумала об этом первой, — ответила Ньесса. — Если мне так легко удалось найти тебя, значит, и для них это было бы не сложно. В первую очередь ищут дома.
Бардас вздохнул.
— Что ж, расскажи мне о своей драгоценной войне. Ты, кажется, относишься к ней чересчур серьезно, судя по рассказам твоих лучников.
— Шесть тысяч алебардщиков, — ответила Ньесса. — Горгас считает, что мы можем победить, а я продолжаю напоминать ему, что дело не в этом. Помнишь историю, которую рассказывал отец о старике и его бочках с грушами?