За валунами, валявшимися по сторонам тропы, разглядеть рейдеров было очень трудно, и Горгас различал их только потому, что знал, что ищет. Было бы гораздо проще напасть на них там, используя валуны как прикрытие, но тогда линия атаки оказалась бы слишком растянутой; он не сумеет втянуть в бой сразу всех, и арьергард может доставить ему серьезные неприятности, если не потеряет голову и не бросится бежать. Кроме того, если они ожидают засады, то это самое подходящее для нее место.
Командир первой группы миновал камень, который служил Горгасу пятидесятиярдовой меткой. Теперь он видел их гораздо отчетливее, различая руки, ноги и головы вместо темных движущихся пятен. Это напоминало охоту на оленя в лесу, когда он был мальчишкой. Вся штука в том, чтобы набраться терпения, выждать до самого последнего мгновения, прежде чем встать и выстрелить, с той только оговоркой, что чем дольше ты ждешь, тем больше у тебя шансов все испортить неосторожным движением или звуком. И вот что забавно: он всегда был самым нетерпеливым, всегда норовил покончить с делом побыстрее, одним выстрелом, как только зверь оказывался в пределах досягаемости. Впрочем, с тех пор Горгас многому научился.
Последний человек миновал валуны, рейдеры продолжали двигаться мягкими, неторопливыми шагами, не замечая ничего неладного. Вероятно, если они были людьми опытными, то сейчас ощущали даже некоторое облегчение, миновав скалы, где могла таиться засада. Между ними и их целью теперь лежала ровная, открытая местность. Им наверняка кажется, будто они в полной безопасности.
Горгас встал и что было силы крикнул:
— Огонь!
Тропа шла вдоль гребня небольшого склона, настолько пологого, что он был почти незаметен, однако обеспечивал лучникам такой угол стрельбы вверх в направлении дороги, чтобы не задеть своих же людей по другую сторону. С пятидесяти ярдов даже при таком освещении промах был непростителен, а Горгас убедился, что его парни умеют стрелять. Первый залп оказался отрадно результативным.
Вражеский командир погиб, поэтому не было никого, кто мог бы немедленно отдать приказания, способные переломить ситуацию. Напротив, большинство рейдеров стояли в растерянности довольно долго, и этой паузы хватило, чтобы сделать еще один залп. Горгас вдруг заметил, что его собственная стрела все еще лежит на тетиве. Он выбрал первого попавшегося на глаза человека, глядя на него поверх древка стрелы, отводя назад правую руку и одновременно вытягивая вперед левую; когда его правый указательный палец коснулся уголка рта, Горгас расслабил правую кисть и пустил стрелу. Он не стал медлить, чтобы посмотреть, куда она полетела; враг еще не начинал стрелять, но уже слышались выкрики офицеров: «Левое плечо вперед, марш! Кругом, сомкнуть строй!», и нельзя было терять времени, если он хотел сохранить инициативу. В этой игре они выигрывали один залп, что, возможно, в какой-то мере помогало решить проблему численного перевеса.
Горгас крикнул:
— Вперед!
Опасное это дело — вооруженные стычки в темноте. Солдат, перед которым он очутился, должно быть, принял его за своего, так как повернулся к Горгасу с опущенным щитом и начал что-то говорить, но закончить так и не сумел. Горгас выстрелил в него примерно с четырех футов и даже расслышал, как треснула стрела, угодив в цель со столь близкого расстояния. Человек упал, не издав ни звука. Горгас быстро оглянулся, положил на тетиву новую стрелу и начал натягивать лук, готовый сделать последний рывок, как только покажется цель. Она не заставила себя ждать. Кто-то кинулся к нему, предположительно враг, и он был слишком близко, чтобы рисковать. Горгас расправил грудь, натягивая лук, и тут раздался треск.
Сначала он не понял, что произошло. Что-то сильно ударило Горгаса одновременно в лицо и в живот. Все кончено, подумал было он, но противник сделал еще несколько шагов и рухнул; и тут Горгас понял, что это лопнул его собственный лук, а два ужасных удара были от половинок сломавшегося лука. Горгас весело выругался, обрадовавшись, что жив, и в то же время рассвирепев, что сломался любимый лук. Ну почему именно сейчас, после всех этих лет?
Горгас бросил обломки лука и потянулся за мечом. Не везет — так не везет…
Кто-то стоял прямо перед ним, не более чем в футе. Горгас схватился за нож — проклятая штуковина застряла в ножнах и не желала вылезать — и ткнул наугад. Человек издал тихий вздох, откинулся назад и соскользнул с ножа. Враг, увидел Горгас.