Сибилла улыбнулась слабой тенью своей прежней улыбки.
— Это и для вас лучшее средство, тетя Веспасия?
— Пожалуй, да, — ответила старая леди и торопливо отвернулась, пытаясь побороть боль, которая с каждой минутой давала о себе знать все сильнее. — Именно это я настоятельно рекомендую и вам.
До ее слуха донесся шорох простыней, из чего она поняла, что Сибилла решила внять ее совету и встать с постели. Через несколько секунд звякнул колокольчик. Значит, сейчас сюда явится кто-то из свободных служанок.
— Я должна увидеть Уильяма и рассказать ему, — продолжила Веспасия, думая о том, что еще ей срочно нужно сделать. — К сожалению, придется заняться сразу массой дел — написать и разослать письма и все такое прочее.
Сибилла собралась что-то сказать — скорее всего, про Эмили. Однако прежде чем она успела произнести хотя бы слово, у нее, видимо, сдали нервы, и она промолчала. Заметив это, Веспасия не стала ее ни о чем расспрашивать.
Доктор появился в доме ближе к полудню. Его встретил Юстас, который сразу препроводил пришедшего в гардеробную, где Джордж лежал там же, где его утром увидели Эмили и Веспасия. Доктора оставили одного. За дверью в ожидании застыл один из лакеев, который по первому требованию должен был принести все, что требуется, вроде горячей воды и полотенец.
Юстас, не имевший желания присутствовать при таком малоприятном деле, ожидал заключения доктора в утренней комнате вместе с Веспасией. Эмили и Сибилла все еще находились каждая в своей комнате. Только что вернувшаяся от портнихи Тэсси, вся в слезах, удалилась в дамскую гостиную. Старая миссис Марч находилась в своем любимом розовом будуаре, где ее утешал Джек Рэдли, которого она затребовала к себе. Уильям оставался в оранжерее, уголок которой использовал в качестве мастерской. Он вернулся к работе над картиной, заметив, что будет лучше, если не станет никому мешать, а уединение поможет ему прийти в себя. Если быть точным, он работал одновременно над двумя живописными полотнами: пейзажем, который писал по заказу одного из своих меценатов, и портретом Сибиллы. Сегодня он взялся за пейзаж. Весенние деревья на холсте были залиты холодным апрельским солнцем. Картина отражала настроение художника, порождала мысли о хрупкости и недолговечности счастья и неизбывной неотвратимости страданий.
Дверь утренней комнаты отворилась, и на пороге появился доктор. У него было узкое морщинистое лицо, сохранившее, несмотря на возраст, приветливость и добродушие. В данный момент вид у него был безрадостный. Закрыв за собой дверь, он посмотрел сначала на Юстаса, затем на Веспасию, снова на хозяина дома и замогильным тоном сообщил:
— Причиной летального исхода было его сердце, как вы и предполагали. Единственное, что способно послужить вам утешением, — это то, что смерть была скоропостижной. Усопший отошел в мир иной без мучений.
— Что ж, пожалуй, это можно назвать утешением, — согласился Юстас. — Я передам ваши слова леди Эшворд. Благодарю вас, Тревес.
Однако доктор не спешил уходить.
— У лорда Эшворда была собака? — спросил он.
— Господи, да какое это имеет значение? — удивился тривиальности вопроса Юстас. По его мнению, момент для подобных разговоров был самый неподходящий.
— И все-таки, была? — стоял на своем доктор.
— Нет, собака была у моей матери. Но почему вы спрашиваете?
— Боюсь, что собака тоже мертва, мистер Марч.
— Но какое это имеет значение? — раздраженно спросил Юстас. — Я велю прислуге избавиться от околевшей собаки. — Почувствовав, что допустил неучтивость, не соответствующую его положению, он немного смягчился и добавил: — Благодарю вас, Тревес. Вы сделали все, что от вас требовалось, и теперь я с вашего позволения отдам распоряжения о похоронах.
— Это невозможно, мистер Марч.
— Что вы имеете в виду под словом «невозможно»? — спросил Юстас. Его лицо начало багроветь. — Конечно, возможно!
Веспасия испытующе посмотрела на хмурого эскулапа.
— В чем дело, доктор Тревес? — тихо спросила она. — Почему вы упомянули о собаке? Откуда вам о ней известно? Слуги не докладывали вам о мертвой собаке.
— Верно, мэм, не докладывали, — со вздохом подтвердил доктор. — Собаку я увидел под кроватью. Она тоже умерла от сердечного приступа. Это случилось, насколько я могу судить, примерно в то же самое время, когда скончался и лорд Эшворд. Он накормил собаку и сам выпил утренний кофе из чашки, что стояла на подносе. В любом случае обе смерти последовали одна за другой через очень короткий промежуток времени.
Кровь отлила от лица Юстаса. Он даже еле заметно содрогнулся.