— Но я-то не вдова! — запротестовала я. — Может быть, мне так трудно с мужчинами, потому что меня еще наш папочка куклой бесчувственной считал?
Эллен возразила, что у любой женщины с мужчинами не всегда все гладко, и наоборот.
Мне хотелось что-нибудь сестре подарить, но вот что? Украшений она почти не носила, чудной оригинальный стиль ее одежды был мне непонятен. Я полдня после обеда бродила по магазинам и лавочкам, пока наконец в Касамиччола не нашла керамическую вазу для фруктов, украшенную фарфоровыми плодами.
Эллен была очень рада.
— Но у меня есть еще одно желание: нарисуй мой портрет! — сказала она.
У Паоло это получилось бы гораздо лучше, подумала я, на моем разбитом семейном портрете внешнее сходство некоторых моих родственников можно заметить, только если очень сильно постараться. Но я все-таки решилась. Сестра послушно и терпеливо мне позировала, но творение мое не удалось, и Эллен скоро сама это заметила.
— Знаешь что, Анна, — сказала она, — люди у тебя действительно выходят не очень, a вот предметы гораздо лучше. Так что ты лучше нарисуй мне натюрморт, из одних только вещей, на память, пусть напоминает мне об Искье.
Мы набрали ракушек, нашли филигранный скелет морского ежа, красные цветы олеандра, сложили все это в новую вазу для фруктов и поставили на балюстраду, окруженную бугенвиллеями, так что получился вдохновенный островной натюрморт.
Я уже начала рисовать, когда явились дети и меня прервали. Оказывается, они ныряли, подвергая свою жизнь опасности, и нашли на дне морском драгоценные камни. Выяснилось, что это осколки кафеля из бассейна, гладко отшлифованные морем. Мы добавили эти сокровища к нашей икебане.
Эллен поехала в Форио и тоже купила мне подарок — гравюру на меди эротического содержания: кентавр обнимает нимфу.
— Повесь это у себя дома над кроватью, — велела она, — и убери со стены святого Иосифа!
Мы посмотрели друг на друга и засмеялись. Две недели полного безделья, солнце, море и хорошая еда сделали меня похожей (разумеется, слегка) на сладострастную нимфу.
В ту последнюю неделю вдруг резко сменилось настроение у Лары. Из самой жизнерадостности она превратилась в сварливую, нервную брюзгу, вечно цапалась с младшим братом и то и дело посылала его куда подальше скверными словами. Тогда Йост, иногда строивший из себя настоящего мужчину, завел дружбу с детьми наших соседей. Я наблюдала, как некий господин средних лет учил малолетних мальчишек плавать кролем. А когда Йост наступил на стекляшку и поранил ногу, тот привел моего сына к нашему лежаку. Для первой помощи у меня под рукой оказалась только бумага для акварели.
Незнакомец, который представился Рюдигером Пентманом, одолжил аптечку у одного мороженщика на пляже. Йост побелел при виде собственной крови и остался с нами на берегу, в море ему было пока нельзя.
Рюдигер Пентман сжалился над мальчиком и предложил сыграть в покер:
— Я вас научу в одно мгновение! У меня карты с собой, — предложил он. — И сестру твою позовем!
Через некоторое время Лара прискакала ко мне со словами:
— Рюдигер такой крутой! У него так здорово получается это вот pokerface![29]
Я порекомендовала дочери не называть незнакомых людей по имени и продолжала умиротворенно рисовать, не подозревая, что на другой день мастер покера начнет другую игру.
Позже выяснилось, что Рюдигер из Ганновера, он математик, работает в страховой компании. Его отпуск, в отличие от нашего, только начинался, и он не мог еще похвастаться шоколадным загаром. Отель, где он остановился, к сожалению, совсем ему не нравился, поэтому господин Пентман собирался ехать дальше — на Капри — и искать пристанища там.
— А у нас классный отель, — похвастался Йост. — Может, у них есть еще одна свободная комната?
Эллен тут же затею поддержала. На том и порешили: Рюдигер стал обедать вместе с нами и при случае подыскивать себе новое жилье. Он приходил, ел и оставался с нами долгое время. Сестра моя тут же стала выдумывать:
— Он из-за тебя к нам так привязался. Ну не на графиню же старую он позарился! А ты заметила — у него нет обручального кольца на пальце? Ну да не в том дело! Главное, сейчас здесь он один, без женщины. Как тебе все это нравится?
— Да, он мне нравится, он хорош собой, манеры как у аристократа, детей любит и не навязчив. Может быть, несколько застенчив, скован, но это лучше, чем развязность и позерство.
Скоро Йост вынудил нас обращаться друг к другу на «ты», отчего наш новый знакомый каждый раз краснел. Рюдигер оказался высокообразованным интеллектуалом, который объездил пол-Европы, он немного говорил по-итальянски и много читал. Эллен осторожно выуживала из него кое-какую информацию. Пентман же узнал от детей, что у них есть отец, который постоянно живет с семьей.
Невероятно, такой привлекательный мужчина, всего каких-нибудь сорока четырех лет, и холост — ни семьи, ни подруги. Либо только что развелся, либо когда-то расстался с женщиной, и рана от разрыва до сих пор причиняет боль. С другой стороны, он не походил на старого холостяка, что охотится за невестами. На нашем курорте было предостаточно молодых женщин, которые не сидели на пляже с седовласой сестрой и двумя отпрысками. Были гостиницы, где вообще отдыхала публика помоложе. Лара как-то прямо в лоб, не стесняясь, спросила, есть ли у него дети? «Нет, к сожалению, нет», — отвечал он.
С той минуты за нашим столом становилось все веселее. Лара и Йост чувствовали, что их воспринимают всерьез, и старались нравиться Рюдигеру. Я слегка расцвела, Эллен была в восторге. Так мы впятером и проводили день за днем с утра и до самого вечера.
— Этому человеку необходима семья, — уверенно заявила моя сестра, — у него талант воспитывать детей! Как жаль, что мы так поздно его встретили!
Нерешительных мужчин нужно поощрять и подталкивать к решительным действиям.
— В Лакко Амено я видела одну сумочку, — соврала я за завтраком, — ужасно хочется такую! Кто составит мне компанию?
Тут же вызвалась Лара, но в разговор дипломатично вступила Эллен:
— Дети, я договорилась с Луиджи: сегодня он покатает вас на лошади своего брата!..
— Здорово, я вас буду фотографировать! — обрадовался Рюдигер.
Ч-черт… Мой план провести полдня отдельно от всего семейства провалился. Хорошо же, пойду в наступление!
— Вообще-то мне хотелось, чтобы ты со мной поехал и посоветовал, стоит ли эту сумочку покупать. — Я озарила его лучезарной улыбкой. — Знаешь, иногда в магазине глаза разбегаются, модные вещи так трудно выбирать!
Рюдигер отвечал, что он тоже не знаток женской моды и сестра моя была бы, несомненно, лучшей советчицей, но он все равно с радостью поедет со мной в магазин. Лара проводила нас до самой автобусной остановки.
— Вообще-то я уже на лошадях наскакалась, у Сильвии, — сообщила дочь. Я насторожилась, а она продолжала: — Ну да ладно, надо порадовать тетю Эллен.
Мы долго ждали автобуса. На этот раз мне даже хотелось, чтобы он был набит до отказа.
— Мама! — крикнула Лара. — Там два автобуса идут. Второй совсем пустой!
Но не успела она оглянуться, как я помахала ей рукой из первого.
Когда автобус проваливался в ямы и кренился на поворотах, я пыталась упасть прямо на моего спутника. Но скоро рядом освободилось место, и мне пришлось сесть. В Лакко Амено я повела Рюдигера через городской парк на виллу Арбусто. В парке с любовью выращивали мирты, розы и подстригали зеленые коридоры. Мы присели на скамеечку, покрытую мозаикой, откуда открывался замечательный вид, словно на открытке: вот он, символ города, так называемый «Иль фунго»,[30] монолит из вулканического туфа в форме гриба, что каменистой грядой сбегает в море от горы Монте Эпомео. В путеводителе я читала историю о печальной любви, связанную с этим грибом, который на самом деле представляет собой окаменевшую пару влюбленных.
29
Pokerface — досл. «покерное лицо»