Девочке это о чем-то напомнило, но дело было не в языке.
Возьмите, — говорит Пал, вытерев большое лицо, и протянул ей раскрытый целлофановый пакетик с освежающими бумажными салфетками. Позднее июньское послеполуденное время, еще все раскалено, человек потеет, будь он и флегматик по природе. Девочка снимает очки, кладет их на колени, двумя пальцами вытаскивает из пачки мягкую влажную бумажку, утопающую в духах, разворачивает ее, благодарно утирает лоб, щеки, нос, подбородок, чувствует горечь на губах, думает, что при таком умывании могла бы стереть и черты лица, и машинально смотрит в зеркало заднего вида, на котором висели — кроличья лапка и желто-черный вымпел футбольного клуба.
Свернув газету в трубку объявлениями наружу, Пал пытался выгнать крупную муху, влетевшую через форточку-«бабочку». Я думал, что, если судить по названию, окошко предусмотрено для бабочек, — говорит он, просовывая два коротких пальца вслед за оглушенным насекомым, едва нашедшим дорогу наружу.
Вы ждали женщину по объявлению? — спрашивает она упорно, как могут только женщины, которым что-то важно узнать. — Что, если она пришла, пока мы вот так бессмысленно катаемся?
Она пришла, — произносит Пал медленно, и Девочка заливается краской.
Разве вам не страшно?
Страшно.
Думаю, кто знает, на кого можно нарваться… На какую-нибудь сумасшедшую, например. На чудовище.
А так я в безопасности, хотите сказать?
Девочка оскорбленно поджимает губы. Обещает себе, что до конца урока сукин сын больше не вытянет из нее ни словечка. Пал развалился на сиденье.
Всё один черт. Всегда покупаешь кота в мешке, нет никакого правила, а опыт ничего не гарантирует. Ничто никогда не повторяется, как бы ни выглядело одинаково, сколько ни бей себя по лбу и ни причитай: я уже все видел, я знал, что так и будет. Тут близость ничего не меняет, всё дело случая. Зажмуриться, вдохнуть и вперед.
И то правда, — думает Девочка. — В этом что-то есть.
А чем сударыня занимается?
Я врач, — отвечает Девочка и прикусывает язык.
А я врачам совсем не верю, — опять улыбается Пал. Как-никак, это был человек, который приятно улыбался.
Иной раз, когда слышат, что я врач, то сразу высовывают язык, показывают на то или другое место, жалуются, что давит, простреливает, покалывает. Счастье встретить кого-то, кто не суетится, — Девочка смотрит на него искоса, вложив при этом в последнюю фразу изрядную дозу иронии. Мужчина кивает головой.
Главное, чтобы при вождении работа вас не отвлекала. Я, например, обучал одну монахиню, так она едва не задавила пешехода, который переходил улицу, потому что молилась с закрытыми глазами… Не будь дублирования управления, я бы из-за нее сел в тюрьму.
Врете, — прыснула Девочка.
Не вру, — отвечает Пал холодно. — Я просто пошутил.
Я и не думала… — Нет, правда, и я перегнул палку.
Пал посмотрел на часы.
Свернуть на бульвар? — снисходительно спрашивает Девочка. Пал пожимает плечами, как будто чужой в этом городе.
Вы действительно хорошо водите.
Не как женщина? — слегка кокетничает Девочка.
Неуверен, что у автомобиля есть пол, мне он скорее кажется гермафродитом.
Я имела в виду разговоры…
Ай, бросьте… Кто в своем уме в это поверит? Знаете, как еще говорят? Белградский водитель — нахальный, но у него есть рефлексы. А те, с румынскими номерами, похожи на коров, которых время от времени оводы покусывают под хвостом…
Не забывайте, что коренной житель Сараево из всех дорожных знаков соблюдает только звуковой сигнал. Кто первый просигналит, у того и преимущество…
Наш же человек едет ровно и бесстрастно, без комментариев, как будто цитирует правила дорожного движения.
Да, это почти наука.
Где вас высадить? Урок окончен.
Как, уже? — выдает себя Девочка. — Я хотела сказать, что люблю водить. Я даже не заметила. Поехали на улицу Патриарха Чарноевича, я сделаю вам кофе.
Вы хорошо водите, мне нечему вас учить. В уроках нет необходимости.