Белка нашла в себе силы смотреть прямо в аквамариновые глаза, хотя и пришлось щуриться на солнце. Свои очки она забыла в лодке. Только бы Тьерри их заметил. Подарок отчима. Дорогой не только по чеку.
— С этим козлом я сама разберусь, — отчеканила она каждое слово, боясь жуткого акцента, который успела приобрести за годы отсутствия практики в русском языке. — Спасибо.
Она отвернулась, но сделать шаг не успела. Полузнакомец схватил ее за руку. Обалдев от наглости, Белка даже не вырвала руку.
— Тогда давай я тебя хоть подвезу. Куда ты такая и босиком. Ну?
Какое это было «ну»… От него Белку всю передернуло.
— Замерзла, бедняжка.
На этот раз она успела отступить на большой шаг, чтобы спасти плечо от руки с очками.
— Моя машина вон там, через дорогу. Ну?
Белка уставилась на темно-синий мазерати и задачка сошлась с ответом — парень явно при большом бабле, как говорят русские. Номера французские. Наклейки съемной машины нет. Местный, что ли?
— Окей, — протянула она и шагнула на асфальт, высвободив руку.
Машина пикнула как раз в тот момент, когда Белка доскакала до правой двери. Она плюхнулась на сиденье, но хозяин успел перехватить дверь.
— Я бы поухаживал, но у тебя под… — Денис взял паузу и нагло усмехнулся. — Под ногами горело.
И захлопнул дверь, а когда сел за руль, спросил:
— Куда теперь?
— Прямо, первый выезд, два светофора и во двор, — отчеканила Белка.
— Понял, не дурак.
Денис газанул, и Белка испугалась, что он подрежет кого-нибудь на круге. Так и вышло — русская крутизна!
— Ты здесь живешь? — спросила она.
— Нет. Я здесь по финансовым делам. А ты? Хотя можешь не отвечать. Я не дурак. Все видел.
Белка кивнула. Хорошо, что такой понятливый нашелся. И даже запомнил дорогу. Она почти открыла дверь, когда водитель схватил ее за левую руку.
— Не хочешь, Белочка, поближе со своим родным познакомиться? На кой-тебе импортный идиот, у которого даже на нормальный отель нет бабок?
Белка вырвала руку.
— Не хочу. Я просто хотела на мазерати прокатиться. А то на тест-драйв меня не пустили.
— Почему?
— Я не выгляжу платежеспособной.
— А я выгляжу? — еще наглее усмехнулся обладатель аквамариновых глаз.
Белка улыбнулась на его манер — нагло.
— Во всяком случае, кредитоспособным. Пока, Денис.
Она выскочила из машины и медленно побрела в конец дальнего здания в надежде, что русский «козел» уедет. До дома оставалось два двора. Нельзя было допустить, чтобы он ее выследил. Но и в черепаху играть времени нет — Тьерри уже с ума сошел. Сейчас он скажет не меньше ласковых слов про ее тинейджерское бегство, чем она о нем из-за реи.
Обернувшись и не найдя мазерати, Белка выдохнула и побежала домой, позабыв про босые ноги. Несчастный белый клио уже стоял на месте, а Тьерри торчал на ступеньках.
— Куда ты делась? — заорал он по-английски, размахивая перед носом сестры потерянными очками. — Я всю дорогу прочесал!
— Попутку поймала. Извини! Я действительно испугалась и разозлилась. Ты чуть меня на тот свет не отправил!
Тьерри сжал губы, и Белке сразу сделалось стыдно. Она повисла у брата на шее и ткнулась носом в вылезающее из майки загорелое плечо.
— Я больше не буду, — сказали они одновременно, и Белка протянула руку, чтобы набрать на домофоне код.
Глава 2 "Шесть колес и две педали"
Белка ненавидела прощаться. Единственное расставание, которое она жаждала, был отъезд матери. Тогда она мечтала, чтобы Атлантика поскорее встала между ними надежной стеной. После жуткого бракоразводного процесса суд присудил двенадцатилетнюю Бель Мартину Деграсси, посчитав его лучшим опекуном, чем родная мать, которой надлежало покинуть территорию Соединенных Штатов Америки. Девочка прыгала до потолка от счастья, сжимая руку девятнадцатилетнего сводного брата.
— Поехали вместе встречать отца! — крикнул из кухни Тьерри, домывая оставшуюся после ужина и завтрака посуду.
Белка появилась в дверях в коротких джинсовых шортах и свободной белой майке с кленовым листом на груди.
— Я хочу прибрать немного квартиру перед его приездом и вообще… — Белка вжала ладонь в белый косяк двери. — Проведи с отцом пару часов тет-а-тет, — Белка нарочно вставила французское словечко в английскую речь: по семейной традиции они переходили на французский, чтобы сказать друг другу что-то очень-очень важное, затрагивающее общие чувства.
Тьерри тряхнул темной курчавой головой и выключил воду.
— Послушай! — он нарочно продолжил разговор на английском. — Он такой же отец тебе, как и мне. Уверен, что по тебе он соскучился даже больше… Не смей делить нас. Больше никогда, поняла?