Нет, просто так этот город не взять, нужна артиллерия, много людей, а также изрядная доля мужества — город большой, у него очень много защитников.
Но они пришли сюда не за войной. Диего[35], конечно, обещал ему губернаторство над всеми землями, которые он сможет покорить, но именно сегодня он здесь не ради этого. Странные индейцы, слухи о которых доходят даже до Кубы — это одна часть его задачи. Узнать о них как можно больше, выведать уязвимые места и точное количество воинов. Судьба ублюдка Кортеса — вторая часть его задачи. Подонок, из-за которого Панфило лишился глаза, как поговаривают, подох в Теночтитлане, вместе со своим отрядом. И поделом.
Была ещё одна часть задачи, совершенно тайная — наладить контакт с властью этого нехарактерно развитого города, вокруг которого сколачивается союз дикарей. Диего Веласкес сказал, что заниматься разваливанием дикарского союза будут другие люди, Панфило же нужно всего-лишь обеспечить их проникновение в город. Судя по степени защиты города — это будет сложно. Очень сложно. Стены охраняют непрерывно, если верить лазутчикам, неделю наблюдавшим за Метцтитланом, а через врата можно попасть только после процедуры осмотра и тщательного обследования. И это обосновано совершенно точно не боязнью соглядатаев. Тут всё проще и сложнее одновременно — так они вычленяют больных и изолируют их в отдельном районе. Умно. На Кубе до такого не додумались, поэтому там сейчас умирает очень много людей.
Панфило пришел не один — с ним прибыл отряд в пятьдесят самых храбрых конкистадоров, которым просто плевать на смерть. Он знал это — он сам из таких.
После пленения местными дикарями и двух лет прозябания в темнице, Панфило не боялся смерти. Теперь он мог смотреть ей прямо в лицо.
Врата отворились — их предупредили, что придётся пройти фильтрацию, прежде чем попасть в город. Их предупредили, что во время этой фильтрации их всех обольют дрянным пойлом.
Пройдя через в чём-то унизительную процедуру осмотра, их запустили в специальное здание, где велели ждать прибытия доверенного лица правителя этого города.
Панфило велел своим людям не злиться на странные обычаи местных и вообще никак не показывать норов.
— Аделантадо, мы просто будем терпеть над собой эти языческие ритуалы? — тихо спросил Жан Поль де Гуван, гасконский шевалье, которого жажда золота и славы заманили в Новый Свет.
— Придётся. — ответил Панфило. — Если хотим выяснить судьбу Кортеса.
— Смею считать, что слухи о его подлой кончине правдивы. — посчитал нужным сказать француз.
— Я знаю, Жан Поль. — ответил на это Панфило. — Просто дождёмся, что скажет доверенный человек их правителя.
Француз — верный соратник и превосходный фехтовальщик, но вот умения молчать, когда следует молчать, и говорить, когда следует говорить, у него нет.
Внутрь этого зала их привёл один из индейцев, одетый в бронзовую броню. Он лишь сказал пару слов, перед тем как уйти: «Ждать тут».
Поплелись томительные минуты ожидания.
— Не ожидал увидеть здесь испанцев, право слово. — в помещение вошел одетый в странную одежду абориген.
С этим аборигеном вошло шестеро воинов, покрытых стальной бронёй, которая многим показалась знакомой. Часть ответа на интересующий Панфило вопрос они дали самим фактом своего появления.
Абориген-то абориген, но зело странный — глаза голубые, волосы каштановые, коротко стриженные. Роста высокого, хорошо сложен, но слегка худоват. Руки, если верить мозолям, не чураются работы. Одет в этакую инсинуацию хлопковой робы — рукава белоснежной робы были обрезаны, а на груди золотом было вышито лучистое солнце. Панфило отчего-то захотелось себе такую же «робу». Вместо классических шосс, которые только и знал испанец, на аборигене были синие штаны, какие предпочитают носить скандинавы. Кожаные сапоги, ничем не украшенные, в любом европейском городе сказали бы о том, что их носит человек низшего сословия, бедный. Здесь же, где большая часть аборигенов ходит в набедренных повязках, сам факт наличия одежды говорит о многом.
— С кем имею честь? — поинтересовался Панфило, выходя вперёд и чуть доворачивая голову, чтобы получше видеть собеседника.
35
Диего Веласкес де Куэльяр (1456 — теперь хрен знает когда) — конкистадор, губернатор Кубы, захватчик и анальный поработитель. Фактически создал из начинающего ноунэйма Нарваэса недолго преуспевающего конкистадора-аделантадо. Участвовал во взятии Гранады, последнего мусульманского оплота в Испании. Вступил в контры с Кортесом, который стал много на себя брать. Отправлял его арестовывать самого Нарваэса, но тот потерпел, пробыл некоторое время в плену у индейцев, а потом вернулся на Кубу. В целом Веласкес прожил прекрасную жизнь, а потом умер, оставив в наследство небольшой домик на девятнадцать спален, три тысячи свиней и тысячу коров. О чём ещё можно мечтать?