- Ну-у... так мне можно... можно идти?
- Конечно. До следующего раза. Да смотри, не забудь: в первый женский день. Кстати, кланяйся от меня матушке. Она помнит.
Когда дверь за гостьей закрылась, ведьма немного постояла посреди комнаты, задумавшись.
- Дитя! Во что же ты втягиваешься, на какую дорожку сворачиваешь, наконец проговорила она сочувственно. И прибавила тихонечко: - Ну, да чему бывать, того не миновать. Видать, такая уж у неё судьба. Дитя...
2
За несколько лет, прошедших со времени первого визита к ведьме, Одарка прекрасно запомнила дорогу к лесной лачуге. Пожалуй она смогла бы добраться сюда и с завязанными глазами. Правда, сейчас в этом не было необходимости. Стоял погожий зимний денёк, отнюдь не темное ведьмино время. Тем не менее, белый свет в глазах молодой женщины померк, поглощённый вечным мраком... в связи с неким событием личного характера. Она с трудом понимала, день на дворе или ночь, вечер или утро. Просто ей было безразлично. Поэтому едва проснувшись, она накормила скотину, действуя вслепую, почти автоматически управилась с самыми неотложными хозяйственными делами и даже не позавтракав как следует, направилась прямо к лесу, хотя такое поведение, весьма красноречиво свидетельствовавшее об определенного рода интересах, могло вызывать толки и пересуды во всей деревне. Впрочем, Одарку это мало волновало. Что значила испорченная репутация по сравнению с крахом всех жизненных планов! Подумаешь, ещё одна неприятность...
Она долго стучалась в дверь лачуги. В конце концов оттуда донёсся знакомый сонный голос: "Кого это там принесло в такую рань?"
- Отворяй, это Одарка, - мрачно сказала женщина и раздражённо добавила: - День давно, а ты всё храпишь.
Удивляться не приходилось. Жительница лачуги вела ночную жизнь, как совы и нетопыри, считавшиеся её родственниками. Гостьи наведывались к ней исключительно вечерами и ночами, и хотя ведьма ворчала: "Вот, снова разбудили", - в это время она никогда не спала, а упрекала гостей больше для порядка. Теперь же, в самый разгар дня, был час её настоящего отдыха. Имея весомую причину сердиться на колдунью, после продолжительного перерыва в посещениях Одарка нарочно выбрала для визита самое неудобное время.
Двери слегка приоткрылись, в образовавшейся щели мелькнуло заспанное лицо.
- Ладно, заходи, коли пришла, - и не в силах сдерживаться дольше, ведьма широко зевнула, наполовину проглотив последнее слово. Молодая женщина прошла в комнату, бросила в угол тёплый шерстяной платок, пододвинула одну из расшатанных скамеечек поближе к очагу, не дожидаясь приглашения молча села и протянула к огню руки, чтобы согреться. Усердно затворив дверь, ведьма улеглась на охапку соломы, завернулась в шкуры (по поводу зимы на соломе их было не менее трёх), вновь вкусно зевнула и спросила:
- Так с чем ты пожаловала на этот раз?
Одарка молчала. Ведьма повозилась немного, переворачиваясь на другой бок, умостилась поудобнее и заговорила:
- Холодно сейчас, морозно, да и день на дворе. Спать охота. Ты иди, если не знаешь, что сказать. Посиди, обогрейся и ступай себе прочь. Двери только закрой, дует. А у меня косточки что-то ноют. Верно, старею, ревматизм донимать начинает, надо бы попробовать мазь из...
- Ничего, потерпишь, - оборвала её словоизлияния гостья и вновь умолкла. Ведьма подождала, потом осторожно заметила:
- Ты того, не груби мне. Смотри, не забывай, кто из нас кто...
- Я-то не забываю, а вот ты? Ты не забываешь? Ты наблюдаешь? Следишь? Одарка исподлобья бросила взгляд на хозяйку лачуги. - Ты слышишь?
- Что, интересно, я должна слышать? - ведьма сделала вид, что не понимает, о чём речь. А может, и в самом деле не понимала, кто знает! Только Одарка теперь опытная, её не обманешь... Однако решив не говорить больше загадками, молодая женщина сказала откровенно:
- Никола умер, вот что.
- Умер? Никола? Ай-я-яй, жаль, жаль! - ведьма вполне искренне огорчилась, зацокала языком и покачала головой. - Эх, Никола, Никола! Такой здоровый мужчина был, хозяйственный такой. И красавец - хоть куда! Ай-я-яй, вот беда-то, ай-я-я-я-яй!
- Точно, совсем недавно здоров был. И вдруг за неделю истаял. Сразу, гостья повернулась к хозяйке лачуге всем телом, пристально посмотрела ей в глаза и проговорила медленно и веско: - Ты не знаешь, с чего бы это ему помирать вздумалось?
- С чего бы? Гм-м-м, любопытно, - ведьма пожала плечами. - И если подумать... Нет, не пойму даже!
- Вот и я не пойму, - сказала Одарка, продолжая неотрывно смотреть на ведьму. Та отвела в сторону разнозелёные глаза, которые мигом засветились нахальством, и с самым невинным, самым непринуждённым видом предложила:
- Слушай, а давай я твоего Николу с того света вызову! Вот сама его и спросишь. А?
- Это как же? - с иронией поинтересовалась гостья, ожидавшая от собеседницы чего-нибудь подобного.
- Очень просто. Дам тебе напиток. Возвращайся домой, дождись ночи. Прочно закрой двери, ставни... даже печную заслонку, чтоб уж точно никто не подсмотрел за тобой. Тогда разденешься, выпьешь зелье и ляжешь в постель. И он придёт к тебе во сне! И даже ляжет с тобой и станет любить тебя. Ты же хочешь его нежностей, не так ли?..
- Ну да, во сне!
Гостья откровенно насмехалась. Колдунья взглянула на неё с удивлением, а Одарка продолжала своё:
- В вечном сне мы непременно встретимся. Конечно же, это будет ад. Отравленный и отравительница, теперь сама убившая себя.
- Погоди-ка, постой, почему это "убившая себя"?
Ведьма вылезла из шкур и медленно приблизилась к гостье. Её беспокоило ощущение того, что она теряет власть над молодой женщиной. А Одарка сказала въедливо:
- Как это не отравительница? Разве ж не я поила его всякой гадостью, которую ты мне подсовывала? Разве не угостила его чудо-пирожком, запечённым на моей пояснице? Бедный Никола, ему можно только посочувствовать... И по-настоящему пожалеть его можем лишь мы с тобой. Ты - и я!
- А разве было ему плохо хоть от какого-нибудь любовного напитка, который я готовила? Постеснялась бы меня обвинять, - сказала ведьма укоризненно.
- Твоя правда, не было, - согласилась Одарка, немного помолчав, однако вмиг возразила сама себе: - Но только не в последний раз!
- А что же случилось в последний раз?
Гостья вздрогнула.
- Значит... Ну-у... - начала она неуверенно. - Значит, собрался снова Никола вернуться к Катерине... к жене своей, то есть. Ну, как всегда я к тебя бросилась... Ну, ты же помнишь!..
- Помню, - спокойно подтвердила ведьма.
- Лежали мы тогда... вместе, - Одарка как всегда сильно зарделась. Она всё ещё не разучилась краснеть, хотя за годы их знакомства не раз открывала ведьме самые сокровенные подробности своей жизни. При виде смущения гостьи к хозяйке лачуги окончательное вернулась былая самоуверенность. Несомненно, она как и прежде имела безусловное влияние на Одарку. И ведьма сказала сурово:
- Меня не интересует, лежали вы вместе или порознь. Дальше.
- Лежали мы вместе, - словно заклятие повторила гостья, - тут Никола и сказал, что утром идёт к той... к жене, то есть. Отвернулся и заснул. Я к тебе: помоги, дескать. Ты и предложила испечь приворотный пирожок.