— Не знала, что ты так хорошо разбираешься в эскизах, — бормочу я.
Он пожимает плечами, но не отрывает своего взгляда от работы.
— Когда в семье все архитекторы и художники, то поневоле становишься частью этого творческого безумия.
— Должно быть интересно.
— Как сказать. Когда сестра в процессе создания очередного шедевра, то лучше не показываться в радиусе ста километров. Поверь, это может закончиться внезапным ремонтом, — он усмехается.
— Значит она художница?
— В глубине души да, но Вика слишком хочет угодить отцу, поэтому пошла работать к нему в строительную фирму, — его голос становится немного отстраненным. — Теперь она рисует только когда становится слишком тяжело или отец давит на нее списком обязанностей.
— А почему ты не занимаешься семейным бизнесом?
Богдан вдруг прекращает работу над эскизом и поворачивается ко мне.
— Не люблю, когда мне указывают, что делать.
Слова сказаны слишком резко и все же я понимаю, что этот тон адресован не мне.
Богдан моргает несколько раз, а затем поворачивает ноутбук ко мне.
Я рассматриваю рисунок и не нахожу слов, для ответа. Глупо будет сказать, что он угадал мое желание, а человек, с которым я работаю уже несколько лет, так и не смог этого сделать, но это так. Богдан создал то, что я так хотела. Убрал все лишние линии и оживил мою маленькую мечту. Киты словно плывут через вселенную.
— Спасибо, — шепчу я.
Неосознанно провожу кончиком пальца по правому предплечью: именно тут я хотела набить эту тату.
— Всегда пожалуйста, — я не могу оторвать взгляд от экрана. — К тому же, эскизы к своим татуировкам я рисую сам.
Я не вижу Богдана, но слышу в его голосе улыбку. Поднимаю голову и наши губы находятся в нескольких сантиметрах друг от друга. Мое дыхание сбивается, взгляд блуждает по лицу Богдана, и я замечаю, как он также всматривается в меня. Его дыхание затрудняется, он закусывает губу, а затем смотрит на меня так, будто видит насквозь: чувствует, как в моей груди разрастается буря из непрошенных эмоций и рвется наружу. Его пальцы касаются моих и по телу разливается тепло. От кончиков пальцев и до самого сердца, которое давно остыло к подобным чувствам. Мне бы сбежать и спрятаться в своей комнате, но темные и глубокие глаза Богдана манят меня, заставляя безотрывно смотреть в них, подмечая каждую мелочь на его лице.
С его губ срывается тяжелый и учащенный вздох. Мы слишком быстро подошли к границе, которая вот-вот сотрется.
— Мира, ты спишь?
Хлопок входной двери разрушает момент, и я резко отстраняюсь от Богдана. Не говоря ни слова встаю и быстрым шагом ухожу к себе, игнорируя стоящего передо мной Макса. Прислоняюсь к двери спиной и тихо опускаюсь на пол. Сердце бьется в лихорадочном ритме и мне становится слишком жарко.
Во что я себя втянула?
Глава 20
Богдан
— Богдан, ты вообще слушаешь меня? — возмущается Вика.
— Да, конечно, извини, — бормочу я себе под нос.
На другом конце телефона повисает минутное молчание.
— Извини? — изумляется сестра. — Кто ты и что сделал с моим братом? Ты никогда не извиняешься передо мной. Что произошло? Ты болен?
— Очень смешно, — спотыкаюсь о камень, возле подъезда. — Когда ты прилетаешь?
— В воскресенье, — с замешательством отвечает она. — Ты меня пугаешь.
— Я сам себя пугаю, черт возьми, — шепчу я.
— Ты же помнишь про таинственную связь близнецов? Я чувствую, что с тобой что-то не так.
— Не говори ерунды, — отмахиваюсь я. — Так зачем ты мне позвонила?
Сажусь на лавочку по дворе и упираюсь локтями в колени.
— Я? Ты совсем спятил? Богдан, ты сам позвонил мне пять минут назад и сказал, что это срочно, а теперь несешь какую-то чушь. Мне это не нравится. Если хочешь, я поменяю билеты и прилечу раньше.
— Три дня меня не особо спасут.
— Опять загадки, — возмущается она. — Я меняю билеты. Родители прилетят сами.
Я не успеваю возразить, так как Вика сбрасывает вызов.
Обхватываю голову руками и сцепляю пальцы на шее. Солнце медленно встает из-за гор, окрашивая еще зеленую листву в ярко-оранжевый цвет. Прохладный ветер едва уловимо обдувает меня. На улице стоит оглушающая тишина, отчего мысли в голове превращаются в сумбурный поток. Мне отчаянно хочется оказаться в Нью-Йорке, чтобы шум города забрал их, не оставив следа.