Повернув голову, замечаю Миру. Она спускается по ступенькам в зал и с задумчивым видом, закусывает губу. Когда мы встречаемся взглядами, она останавливается посреди танцпола и пару мгновений смотрит на меня. Как я по ней скучал. Никогда не признавал подобных чувств и уж точно не думал, что способен на подобное. Руки так и чешутся, чтобы обнять ее и прижать к себе. Когда я делаю шаг, она едва уловимо качает головой, а затем скрывается в кухне.
Проследив за мной взглядом, Макс усмехается:
— Вы же вечно выясняете отношения, — он постукивает пальцами по бутылке.
— Мне кажется она со всеми это делает, — ворчу я.
В особенности с теми, кто неожиданно появляется в ее жизни.
— Тебе напомнить, как ты называл ее последние десять лет? Чокнутая, тронутая и сумасшедшая.
— Я и сейчас так думаю. Но это не меняет того, что она… — «особенная», хочется мне сказать. — другая.
Глава 26
Мира
Запрокидываю голову и смотрю на звездное небо, постепенно затягивающееся темными тучами. Время близится к полуночи, на улице ни души и мне бы уже надо подняться домой, лечь спать, чтобы завтра вновь вернуться к привычной рутине. Но я смотрю на окна нашей квартиры, на тусклый свет в кухне и не могу пересилить себя сделать хотя бы шаг. Я могла бы снова сбежать к Полине, прослушать часовую лекцию на тему “Мира, разрушительница собственного счастья” и заснуть под сопливый фильм. Но я так устала. От того, что меня предает сердце. От прошлого, которое преследует меня по пятам. От чувств к Богдану. Слишком много всего.
Если вы подумаете, что я трусиха, то окажетесь чертовски правы. Я боюсь, что доверюсь ему, а по итогу останусь одна. В моей жизни из постоянства только боль, а вот с счастьем как-то не сложилось.
Когда Богдан не замечает, я наблюдаю за ним. Вижу как ему улыбаются девушки, жаждут его внимания. Как он проявляет им знаки внимания и во мне вспыхивает ревность. Никогда бы не подумала, что смогу ее почувствовать, но это так. Она начинает прожигать изнутри и согревать тело, заставляя кусочки льда отваливаться. Мне вновь хочется ощутить его губы и манящие прикосновения, которые лишают меня разума и я начинаю верить, что достойна чего-то большего.
Рядом с ним я чувствую себя собой. Той версией, которая жила где-то глубоко внутри, под слоем пыли и тяжестью шрамов.
Где-то во дворах раздается шум рокота мотора. На губах появляется глупая улыбка и я качаю головой. Каждый раз, когда солнце садится, мы с ним встречаемся и пытаемся ухватиться за ниточку ведущую друг к другу.
Богдан останавливается рядом с моей машиной, ставит мотоцикл на подножку и сняв шлем, слезает с него. Мы встречаемся взглядами и мне так много хочется сказать ему. Попросить обнять и не отпускать. Сказать, чтобы он пообещал остаться и не разбивать мне сердце. Чтобы он сохранил его и исцелил. Сделал так, чтобы я поверила, что достойна чего-то большего и заверил, что не отвернется узнав правду. Но под подушечкой пальцев отчетливо ощущается шрам, напоминающий, что я — девушка с огромным багажом проблем, а он парень, привыкший скрывать свои истинные эмоции за наглыми ухмылками. И я не думаю, что вправе усложнять его жизнь.
Богдан садится рядом и касается меня своим плечом. По коже пробегают мурашки, а пальцы тянутся, чтобы дотронуться до него.
— Неужели ты решила переночевать дома? — с усмешкой спрашивает он и я ощущаю его взгляд на себе, а самой до жути страшно поднять голову, чтобы не утонуть в очередном круговороте чувств.
— А что ты хочешь услышать? Мы поцеловались. Не думаю, что для тебя это какое-то особенное событие. К тому же ты явно был расстроен, а я просто подвернулась под руку.
Собственные слова причиняют мне дикую боль.
Богдан берет меня за подбородок и заставляет посмотреть ему в глаза.
— Ты так все это видишь?
— А разве нет? Богдан, это всего лишь поцелуй, — стараюсь отвернуться, но он не отпускает.
Он никогда меня не отпускает.
Его брови сходятся на переносице и мне становится не по себе от этого насупленного взгляда. Богдан проводит ладонью по лицу, делает медленный вдох, а затем вновь смотрит на меня так, будто собирает последние частички терпения лишь бы не взорваться.
И я понятия не имею, что значило его «я хочу кое-что проверить».
— Тогда если это ничего не значит, почему сбежала на ночь к Полине?
Обычно мне не составляет труда выдать колкий и язвительный ответ. Особенно ему. Но в данную минуту я открываю и закрываю рот, так как мой словарный запас сузился до трех слов «мне слишком страшно».