— Не орите на мою сестру!
— Защитница, блять! Забирай свою младшенькую, и катитесь!
— Нет! Пока не увижу Диму, не уйду! И не смейте на меня орать!
— Значит, тебя выведут. В наручниках и под охраной.
— Права не имеете.
— Ха! Обвиню в покушении на убийство.
Софи отвезла Элину в квартиру. В этот раз старшая сестра пыталась уговорить поехать в поселок, но поняла, что напрасно. Они чуть не разругались в пух и прах! Снова выкинула свой телефон. Вдребезги гаджет разлетелся по подъезду.
А потом включила громко музыку в квартире. Настежь распахнула окна. Бунт. Во всей жизни полный крах, а она бунтует со своими чертями! Но хуже всего, что увидеть Диму ей так и не позволили. Никто и ничего не сказал о его состоянии. И это вымораживало. Убивало. Сильнее физической боли. Посреди ночи отправилась в круглосуточный магазин. Большущий супермаркет. Купила новый телефон. Кнопочный.
Утром позвонила одной из знакомых, что работала в больнице.
Элина все же подобрала ниточки к одной из медсестер. Могла позвонить Андрею. Не смогла. Долго пялилась в телефон. Это не стыд или сожаление. Нет. Просто пока не готова поговорить и объяснить. Она сделает это. Позже. Медсестра рассказала, что Соболев пришел в себя. Операция прошла хорошо. И он скоро восстановится.
Элина обзвонила всех своих работников, волонтеров и помощников. Информация Софи подтвердилась. Ее загоняют в угол. Очень упорно и верно. Весь день ушел не просто на разговоры, а конференции по видео связи. Она не могла не куда выходить. Саульская выставила охрану у ее дома. И когда Элина покупала телефон, заметила их. Позвонила теть Маше. Номер выключен. Ну и пусть. Так даже лучше.
Когда в тишине ночной квартиры раздался звонок, Элина не сразу поняла, что это не сон.
14
А когда увидела стоящего на пороге Диму, протерла глаза. Задела царапину на лице и охнула. Глаза в глаза. Вдох. Выдох. Живой. Рядом. Прожигает насквозь. Удар сердца гулом отдается в ушах. Уголок губ дернулся, но улыбка так и не появилась. В черных глазах появился омут бессилия.
Дима протянул руку, пошатнулся и почти упал на Элину.
— Батарейки отключаются. Пустишь?
— Квартирку пришел наведать? — она шутила, а внутри все обрывалось от ужаса. Выглядел он как труп. И повис на ней так, словно стоять не мог вовсе. Живой! Поцарапанное, как и у нее лицо. Но главное живой. Слезы блеснули в ее глазах от волнения. — Тихо! Посмотри на меня. — Дима прильнул колючей щетиной к ее лицу. Дыхание такое тихое и дрожащее. — У меня нет ковров, чтобы трупы вывозить! Дим! Ты же за ночь не станешь трупом?
— Рядом с тобой и умереть не стремно. Принцесса моя в серебряных башмачках. — теплыми пальцами провел по ее подбородку, приподнял. И холодные губы коснулись ее губ. Ток прошелся по венам. Наполняя жизнью тишину в душе. — Помыться хочу. В этой богодельне, откуда сбежал, сплошные НЕЛЬЗЯ.
Элина потихоньку стянула с парня кожаную косуху. И взялась за футболку. Движения давались парню с большими усилиями. Одежда истая. Жена позаботилась? Кольнуло что-то внутри.
— Шрамы твои посмотрю. — ах как же бьется сердце. Она жива. Его запах, как толчок из бездны. Как новый виток бесконечности. Израненный, бессильный он все же рядом. И пришел к ней! В розыске, на краю света, не важно. Он пришел к ней!
— Ты пришел ко мне.
— Я всегда буду приходить. Даже если сдохну.
— Не самая радужная перспектива. Побухаем или потрахаемся? Конечно же после того как помою тебя. Дим. Ты реально воняешь. — но даже так он самый родной и желанный. Как же оказывается не просто сделать выбор и следовать ему. Как же они научились вот так запросто приходить друг к другу. Продолжила стягивать одежду. И медленно вела его в сторону ванной. Она больна его болью. И только сейчас смогла втянуть воздух полной грудью. Так страшно было за него.
— Надеюсь, квартиру не взорвут, пока мы вместе. Твою мать, — выругался парень, останавливаясь. Навалился спиной на стену. Не отпуская Элину. — Ты что сотворила с моим жилищем? — кривая улыбка на бледных губах.
— Превратила в жилище. — она игриво заулыбалась.
— Охренеть. — он стоял у входа в ванную, слегка согнувшись. Ладонь приложил не к повязке, а к сердцу. — это теперь домик барби, мать его!
— Как же мне тебя помыть? — она обошла его вокруг. Ладонью ведя по плечам, спине. Обрисовывая рисунок татуировки. Лицом касаясь кожи. Целуя. Парень прикрыл глаза, судорожно хватая воздух.
— Ты моя погибель, Элли! Но так умирать я согласен каждый день. Рядом с тобой.