— У меня нет даже телефона. Хотя, после того как выйду за тебя замуж, родители и сами от меня откажутся. Не с кем будет общаться.
— Ты же этого хотела.
— Не так! Зачем тебе жена инвалид?
— Мне не нужна жена инвалид. И ты им не будешь. В течении года ты будешь находиться в клинике. Это не просто клиника, а целый город. Лаборатории, лечебные корпуса, жилые комплексы. Там живут и лечатся только избранные. В лабораториях проводят немыслимые исследования и открытия. Лучшие врачи. Новейшие препараты и приборы. Там такое оборудование, которого больше нет нигде в мире. Поверь. Ты переживешь операцию и реабилитацию как в раю. И забудешь о своих проблемах. И там же с тобой будет жить суррогатная мать. Нашего ребенка. Элина это и есть мое условие. Ты выходишь замуж за меня. То чего ты избегала и отказывалась. Никто и никогда не сможет предложить тебе всего этого. Новая жизнь. Совершенно в другом статусе.
Она молчала. И понимала, что теперь знает все. Он именно этого и добивался. Навсегда, рядом с этим человеком? Навсегда без того, кто остался далеко за пределом возможного. Вот уж точно жирная такая точка на прошлом и настоящем!
— Не временно. Навсегда. Ты моя. Только моя. Никогда в твоей жизни не будет больше никого кроме меня. И ребенок. Наш с тобой ребенок. В той же клинике ты сделаешь пластику, уберешь этот уродливый шрам. Он больше тебе не нужен. Никакого прошлого. Лишь будущее. Вместе со мной.
Слезы теперь катились по ее щекам. Она давно так не плакала. И не могла остановиться. Словно вывернули ее душу наизнанку. Скрутили в узелок. И этот узелок держит Тобольский в своих жестоких руках.
— И тебе плевать, что я влюблена совсем в другого человека. — она произнесла это очень тихо. Но Тобольский вздрогнул. Лица его не было видно. Он словно спрятался в тени. Но сжал кулаки. Так, что побелели костяшки. Ненадолго. Мимолетно.
— Плевать. Соболевых к тебе никто не подпустит. Забудь о нем. — он сказал Соболевых. Но имел ввиду только Диму. Она понимала это. Смахнула слезы. Плакать перед ним. Низость какая. — это не любовь. Элина. Ты проживаешь слишком простую жизнь. По течению плывешь. Слушая лишь сердце. Ты достойна большего. И самого настоящего. Я предлагаю тебе то, о чем ты могла только мечтать. Здоровье. Без боли. Жизнь в физическом смысле полную и свободную. Любовь слишком скупое понятие в современной интерпретации. Она ничто по сравнению с тем, что тебя ждет.
— Я смогу лазить по горам?
— Я тебе этого не позволю. Но это возможно будет для тебя.
— Жить как овощ в золотой клетке? Далеко от своих близких.
— Там ты так же найдешь близких и друзей. Если хочешь, можешь петь. Занятия вокалом. Выступления. Устрою тебе самую выдающуюся карьеру певицы. Или задумайся, ты станешь матерью. Новый благотворительный фонд? В твоих руках будут такие капиталы, что ты сможешь всех детей Африки вылечить. Или построить дома для бездомных животных. Все, что пожелаешь!
— Замороженная яйцеклетка это не гарантия.
— Когда я обещаю, я исполняю. — от звука его голоса, и предчувствия, того, что скажет, Элина вздрогнула, — Она уже оплодотворена. Процесс уже пошел. — все. Теперь это точно конец. Фини та ля комедия. Занавес упал. Возврата нет. Элина повернулась к тем самым бумагам. Взяла в руку тяжелую, но резную металлическую ручку. И расписалась на всех страницах. Он знал. Кажется, еще пять лет назад знал, что однажды ухватит ее крепко. Элина зажмурилась и мотнула головой. Так явно и остро перед глазами ожила живая картина — она держит на руках своего ребенка. Своего ребенка! Девочку. С черными глазами. Оплодотворена? Увы. Черные глаза будут у ребенка другой женщины. Значит, девочка должна быть похожа на нее, на Элину. Господи! Как легко она во все это верит. А это лишь слова лживой и фальшивой Дианы. Слова, жаждущего завоевать ее, Тобольского!
Элина перестала плакать. Откинулась на спинку. Тобольский быстро унес бумаги в другую комнату. Словно она могла порвать их. Могла. Да, слишком сильно хотела сейчас не только бумаги порвать, но и весь этот дом спалить. До тла!
Вернулся. Он старается казаться все таким же собранным и серьезным. Но глаза блестят. И уголки губ готовы расплыться в улыбке. Взволнован.
— У твоих родителей больше не будет проблем в ресторане. В поселке прекратиться беспредел. Твой фонд вернется. Главной будет твоя сестра. Дима восстановится в обществе. Ни каких обвинений. И главное, я исчезну совсем из жизни города. Детский дом не просто оставлю в покое. Полная реставрация и лучшее оснащение. Скалодром. Что ты хочешь еще?