Дорога в роскоши, пусть многодневная, но нисколько не причиняла дискомфорт. Элине даже понравилось молча наблюдать сменяющийся за окном пейзаж. Что это за страна? Все документы у Тобольского. Абсолютно все происходящее лишь в его власти. Элина вдруг ощутила себя чемоданом. Да. Чемоданчик. Только пустой.
— Зачем тебе пустой чемодан? — она сама первая заговорила. Не оборачиваясь. Стояла и наблюдала, как катер на приличной скорости приближается к очень красивому берегу. Тобольский приобнял ее за плечи и поцеловал в висок. Он удивлялся ее вопросам. Но не реагировал. Как снисходительный хозяин. Принимает все странности своего питомца.
— Это остров? Какая страна? Где мы? — снова вопрос и тишина. Чуть позже он заговорил:
— Остров. Это не сразу понимаешь. Но все же остров. Огромный. Потрясающий. Словно сказочный город посреди океана. Персонал клиники собран со всего света. Свои лаборатории. Новейшие технологии, не имеющие аналогов во всем мире. Здесь богачи не просто делают себе новое лицо и излечивают неизлечимые болезни. Они здесь живут. Проходят все стадии реабилитации под строгим наблюдением врачей. И ты, Элина, не чемодан. Ты мой свет. И здесь, в этом раю, все лишь для тебя. Все ради тебя.
Элина не сразу поняла, где находится. Когда во всей красе их взору открылась белоснежная вилла. Полностью прозрачное светлое здание. Больше похожее на космический корабль. Буйная растительность, присущая южным регионам. Белоснежный песок. И море. Элина задохнулась от восторга. Какого цвета это море. Таких красок ей видеть не доводилось.
Она стояла у прозрачной стены. Вид на лагуну острова кружил голову. Сейчас здесь словно не она вовсе. Другой человек.
— Ты хотела бы вернуться назад? — Сергей встал позади. И его дыхание щекотало ее макушку. Рукой он гладил хрупкие плечики. — Посмотри, Элина. Посмотри, какой мир лежит у твоих ног. Неужели ты не видишь этого?!
— А ты отпустишь? — она не повернула головы. Все еще звучали в голове слова Димы. Мы скоро встретимся.
Сергей развернул ее к себе. И медленно начал стягивать с Элины одежду. Как она могла поверить в его любовь. Или как она вообще могла решить, что этот человек знает, что такое любовь.
— Ты моя игрушка. Которую очень долго пришлось прикармливать, приманивать. Нет. Элина. Я тебя никогда не отпущу. Люби кого хочешь. Но трахаться будешь лишь со мной. Всегда. Везде. По первому моему зову. Сломанная игрушка, требует ремонта. И лишь я могу эту поломку починить. А раз уж ты у нас сильно гордая, будь добра плати по счетам.
Он все еще зол. И как бы не говорил, что ему все равно. Цель его вовсе не ее тело. Цель его горячее, бьющееся сердца. И членом до него не достать!
Он прижал Элину грудью к гладкому стеклу. Вжикнула молния его брюк.
— Ты моя шлюха. И будешь делать то, что я скажу.
Подтянул ее бедра и медленно начал входить. Нет. Он вовсе не желал причинять боль.
Или желал. Резкий толчок. Снова и снова. Элина закрыла глаза. Не получается расслабиться. И от этого немного больно. Пальцы больно впиваются в бедра. Он усилил напор и скорость. Сжал острые соски. И трахал теперь яростно, беспощадно.
— Ты только моя! И это вобью в твою красивую голову! — он рычал ей в ухо. Шлепки, стоны, рычание. Пейзаж перед глазами тускнел. И слезы выступили на глазах.
Он кончил бурно. Зубами впился ей в плечо. Не сильно. Густая жидкость потекла по ее ногам. Оба тяжело дышали.
— А потом, ты выкинешь меня?
Он подхватил ее на руки и уложил на кровать. Развел широко ноги и начал ласкать.
— Хочу чтобы ты кончила. Давай, милая.
— Я хочу в душ. Ты получил, что хотел.
Она вскочила, но тут же свалилась назад. Он прижал ее немного грубее, чем хотелось.
— Ты так же получаешь то, что хотела. О том, что ты больна и готова была умереть, не знает никто. Даже твой ненаглядный Дима.
— С чего ты взял, что есть хоть что-то чего он не знает?
Он ударил кулаком по матрацу, рядом с ее лицом.
— Хватит меня провоцировать! Элина! Ты не хочешь жить с врагом! Живи с человеком, который способен на многое ради тебя.
— Ты требуешь от меня больше, чем я могу дать!
Он стянул ее волосы в кулак. И притянул близко к своему лицу. И по телу Элину проползла липкая мерзкая дрожь. Потому что синие глаза покрылись коркой льда. Он прав. Жить с врагом гораздо сложнее, чем с мужем, желающим любви. Но она никогда не искала легких путей. И никогда не умела играть роль.