- Ты уверена?
Говорить я не могла, у меня от волнения голос перехватило, кивнуть, в таком положении тоже не получилось бы, так что я просто закрыла глаза, подтверждая свое согласие. Мои губы обжог короткий и какой-то яростный поцелуй.
- Тогда думаю нам лучше пойти ко мне, у меня как минимум кровать удобнее.
Все, что было дальше, вспоминается с трудом. Юра жил не в корпусе, а в отдельном коттедже, так что никаких блужданий по лестницам и насмешливых глаз обслуги не было. А были звезды над головой, бешено колотящееся в груди сердце, кровь, стучащая в ушах и замирающая в предвкушении душа. А потом закрывшаяся дверь домика отделила нас от окружающего мира, и я окончательно потеряла себя в водовороте нежности и страсти. Говорят, что в первый раз больно и неприятно. Говорят, что в первый раз испытать удовольствие от близости просто не возможно. Не знаю, может у кого-то и так. Мне сложно сейчас собрать ту ночь в единое целое, но боли не было, уж ее-то я бы запомнила. А так все что я помню, это всепоглощающее желание с мой стороны и какую-то нереальную нежность с его. Помню, как внезапно почувствовала какой-то дискомфорт, помню как на мгновение замер Юра, а потом меня вновь подхватили и унесли пенные волны наслаждения. Я же с восторгом отдалась на их волю, и даже не заметила как меня медленно, но верно увлекает в бурлящий водоворот страсти, который, в конце концов, и утащил на свое дно, чтобы немного погодя выкинуть на берег сознания утомлённой, обессиленной и безумно счастливой.
Эта ночь стала началом моей новой жизни, а так же запустила в мозгу некий таймер, отсчитывающий дни, часы и минуты, отмеренного мне кусочка счастья. И это время убегало с катастрофической скоростью. Все последующие дни почти не отличались друг от друга. Наши ночи были полны нежности и страсти, томной неги и всепожирающего огня. Мы раз за разом сгорали в этом пламени, чтобы как легендарный феникс вновь и вновь восставать из пепла.
А утром шли к морю, купались, загорали, перепробовали все возможные аттракционы и много-много разговаривали. Юра с удовольствием расспрашивал меня обо всем на свете. И я рассказывала ему о родителях и братьях, о наших с Женькой проказах, об учебе в университете и даже о наряде, купленном для этой идиотской костюмированной вечеринки. Сама же я предпочитала вопросов не задавать. Просто не хотела знать, где он живет, чем занимается, есть ли у него братья или сестры. Да я вообще ничего не хотела знать. Боялась. До жути боялась того, что когда меня дома скрутит от тоски, я не выдержу и сорвусь на поиски, в безумной надежде увидеть его еще хотя бы один раз. Я просто не оставляла себе на это ни малейшего шанса. Отмеренная мне неделя промелькнула как-то очень быстро. Рассказать Юре о том, что уже завтра утром я буду сидеть в автобусе, увозящем меня от него далеко-далеко, я так и не решилась. Зачем? Не хочу неловкости при расставании. Не хочу, чтобы он обещал позвонить, написать или даже встретиться. Ну, кому нужны обещания, которые никогда не будут выполнены? А так у меня есть шанс уйти красиво, по-английски. Сердце в любом случае разлетится на осколки, так пусть хоть гордость останется целой.
Наша последняя ночь стала совершенно безумной. Мы не могли оторваться друг от друга, вновь и вновь с головой ныряя в омут наслаждения. Уже под утро, окончательно обессиленная я сделала вид, что уснула, очень надеясь, что он последует моему примеру. Потому что объяснять парню, куда и зачем я ухожу от него на рассвете, у меня не было никакого желания. Но, не смотря на мои старания, Юра засыпать все равно не торопился. Вместо этого он принялся осторожно перебирать мои рассыпавшиеся по подушке волосы.
- Знаешь, когда в детстве мама впервые прочитала мне «Дюймовочку», я был просто очарован этой сказкой и решил, что когда вырасту, обязательно стану принцем и, найдя свою Дюймовочку, подарю ей крылья и научу летать. - В первый момент я даже не поняла, кому принадлежит этот тихий, чуть хрипловатый голос, раздавшийся в ночи. - Вот только как оказалось сказки врут. Не может научить летать бескрылый. А крылья я обретаю только рядом с тобой.