Пейдж поймала взгляд Дженни и сделала то единственное, что могла, — улыбнулась. Искренне, от души, чтобы дать ей почувствовать свою поддержку.
— Что с тобой? — Низкий голос Джека прервал ее размышления. Она почувствовала его сильные пальцы на своем локте.
— Ничего. Просто вспомнила кое-что.
— И что же?
— Как я благодарна судьбе за то, что разведена. Знаешь этого парня?
— Сто лет, еще с детства. Он всегда был немного консервативен. Но такое на него совсем не похоже. — Джек бросил взгляд на удаляющегося Уолтера. Может быть, двум мужчинам стоило бы поговорить?
— Он всегда такой грубый? — отвлекла его от раздумий Пейдж.
— Даже не знаю, что тебе ответить. Вроде бы раньше Уолтер был нормальным парнем. А сейчас он что-то не очень любезен, да? — Джек продолжал наблюдать за старым знакомым, который открыл дверцу машины и буквально впихнул жену внутрь. — Перекинусь-ка я с ним словечком как-нибудь на досуге.
— Не нужно. — Пейдж коснулась его руки. — Ты только усложнишь все.
— Ты считаешь, если научить этого мужлана манерам в обращении с женщинами, то будет хуже? Я по крайней мере получу удовлетворение.
— Ты — да. А она — нет. Ты навредишь Дженни.
— Наоборот, я окажу ей услугу.
— Нельзя помочь человеку, которому помощь не нужна. Она ведь не просила твоего участия. Пока.
Впрочем, будем надеяться скоро попросит. Первый шаг Дженни уже сделала: пришла на собрание клуба «СПГ». Причем не один, а два раза. Только бы она не перестала ходить.
Что ж, поживем — увидим.
А пока…
— Куда мы направляемся? — крикнула Пейдж, обняв Джека за талию и прижавшись к нему покрепче. Они летели по главной улице города на его ревущем мотоцикле. — В спальню?
— Нет еще.
— Этот ответ уже начинает мне надоедать.
— Так перестань задавать этот вопрос.
Джек заглушил мотор у футбольного стадиона. Пустые трибуны белели в сумерках, поле выделялось темным пятном.
— Зачем мы сюда приехали?
— Чтобы побыть наедине, — пояснил Джек, стягивая Пейдж с мотоцикла. Они подошли к скамейке. — Сейчас идут баскетбольные игры. Так что футболисты начнут тренироваться не раньше чем через пару недель.
— Разве дома не было бы лучше? Там уж нас точно никто не потревожил бы.
— Дело не в том, чтобы спрятаться от людей. Нужно понять свои комплексы и попытаться избавиться от них. Расслабиться. Ты слишком много беспокоишься по пустякам. Не важно, где ты находишься и что на тебе надето. В голове должен быть прежде всего секс.
— Ты все время это твердишь. Но у меня сложилось впечатление, что ты намеренно избегаешь спальни. — Пейдж пристально смотрела ему в глаза, ища в них ответ.
Может быть, интуиция обманывает ее? Может быть, это просто навязчивая идея? Может быть, он не хочет идти в спальню, чтобы уклониться от близости с ней? Может быть, ее сексуальное невежество зашло так далеко, что он теперь не может найти способа тактично отказать ей? Может быть…
Бесконечный ряд этих «может быть» мгновенно улетучился, когда Джек притянул ее к себе и поцеловал.
Губы Пейдж бессознательно открылись, и его язык проник внутрь, сводя ее с ума. Его тяжелое дыханье согревало ее, манящий запах волновал. От близости его прекрасного тела ее бросало в дрожь. Внутри бушевал огонь. Каждая клеточка ее кожи вдруг словно ожила, став сверхчувствительной к малейшему прикосновению. Теперь она действительно чувствовала, как учил ее Джек. Чувствовала все: легкий ночной ветерок, ласкавший ее, словно застенчивый юноша, твердое дерево скамейки, упершейся в спину, горячие пальцы Джека, расстегивающие пуговицу на ее джинсах.
Он быстро справился с ними, и девушка осталась в одной блузке и трусиках. Одно движение — и Джек стащил блузку через ее голову и бросил на землю рядом с джинсами.
Она прикрыла грудь руками. Но Джек отвел их. Ее сердце упало куда-то вниз от внезапно подступившего страха. Но Пейдж успокоила себя тем, что уже стемнело. Ее отнюдь не идеальное тело освещал лишь милосердно-тусклый лунный свет.
Глаза Джека потемнели, и она поняла: ему нравится то, что он видит. Это слегка обнадежило ее. Но как только он наклонился и его губы сомкнулись на ее груди, все мысли улетели прочь, словно унесенные ночным ветерком. Он ласкал ее нежно и страстно. Пейдж забыла обо всем па свете и могла думать лишь о Джеке и о том, что он с ней делал.
Так много. И в то же время недостаточно.
— Прошу тебя, — выдохнула она. Он смилостивился. Его губы спускались вниз по ее животу.
Джек медленно раздвинул ей ноги. Его пальцы скользили по ее бедрам, даря новые ощущения каждой клеточке ее тела. Он притянул Пейдж к себе и дотронулся наконец до нее там, где она хотела. Девушка изогнулась навстречу ему от первого прикосновения его языка.
Джек продолжал ласкать ее своими уверенными пальцами, исследуя гладкую, полыхающую огнем кожу. Пейдж ощутила почти нестерпимое наслаждение. Она балансировала на грани между реальностью и безумием и отчаянно пыталась вздохнуть. Молодой человек не прекращал своей сладостной пытки, пока она не задрожала всем телом. Тогда он прильнул к ней губами.
Почувствовав его поцелуи там, где прежде никто не целовал ее, Пейдж испугалась. Вудро так никогда не делал. Она коснулась головы Джека, желая остановить его, оттолкнуть, но руки почему-то не слушались. Ее пальцы скользнули в его шелковистые волосы, притягивая к себе, умоляя продолжать.
Джек наслаждался ее вкусом. Его язык танцевал, как бабочка, лишая ее рассудка. Наконец девушка упала в бездну удовольствия, еще более глубокую, чем та, что раскрылась перед ней два дня назад. Пейдж вздохнула и, не успев остановить себя, пронзительно вскрикнула, разрушая ночное безмолвие.
Она смогла открыть глаза только через несколько секунд. Джек лежал на соседней скамейке и смотрел в темное небо как ни в чем не бывало. Пейдж наполнило разочарование. Что же это такое? — думала она. Я тут лежу раздетая, доступная, а он даже не взглянет в мою сторону!
Впрочем, к разочарованию примешивалось и чувство облегчения.
Решив не терять времени, Пейдж потянулась за одеждой.
— Тебе понравилось? — Его вопрос прозвучал неожиданно. Она застыла, держа в руке шнурок. Джек даже не повернул к ней головы, по-прежнему глядя в небо.
— Ну да. Это было… — Потрясающе. Великолепно. Восхитительно. — Неплохо, — произнесла вслух девушка, не желая отпугнуть его снова. Хватит уже и того, что она бесстыдно завопила, как раненый зверь. Господи, какой позор!
Быстро натягивая одежду, она ждала, что он ответит, ухмыльнется, поддразнит ее или заставит покраснеть. Но вместо этого Джек встал и взял ее за руку.
— Собирайся. Пора идти.
Пейдж заставила двигаться свои подкашивающиеся ноги и пошла вслед за ним по темным ступенькам трибуны. Ее сердце умоляло его, кричало: «Скажи же хоть что-нибудь!» Что угодно, только бы понять, что же творится в его голове. Неужели ее реакция разочаровала его? Или взволновала? Разозлила? Она что, оказалась столь же неумелой в этом случае, как и во всем другом, что ей приходилось делать в жизни?
«Ну не молчи!» — мысленно заклинала девушка. Но Джек вел ее обратно к мотоциклу, не говоря ни слова.
Так ничего и не сказав, он помог ей сесть, завел мотор и рванул с места.
Пейдж прижалась к нему и постаралась сосредоточиться на гуле мотоцикла, шуме ветра — на чем угодно, только не на сомнениях, роящихся в ее голове.
Однако ничего у нее не получилось. Она могла только раздумывать над тем, что же сделала не так.
Поездка до дома лишь разожгла ее страсть. Когда они подъехали, Пейдж была готова повалить его на траву, прямо у дорожки, и заставить наконец сделать то, о чем просила с самого начала.
Однако она смогла сдержаться до того момента, когда они взошли на крыльцо.
— Сладких снов…