Совершенно внезапно в ночной тишине вдруг раздался резкий звонок. Ирина вздрогнула, испугалась. Она не любила ночные звонки, всегда считала их предвестниками несчастья. Бросилась к трубке, не успев все-таки перехватить второй звонок, который теперь уже наверняка разбудил маму.
– Алло! – выдохнула возмущенным шепотом и услышала голос Андрея:
– Привет. Не разбудил?
«Вот и скрылась», – усмехнулась мысленно, прикрыла поплотнее дверь на кухню, снова опустилась на табуретку. Ответила:
– Три часа ночи, вообще-то. Как ты считаешь – не разбудил?
– Извини, если разбудил. Просто мне нужно было тебе позвонить… Понимаешь, нужно.
– Не понимаю. В такое время суток – не понимаю…
– Да ты ведь не спала, Ирка? Я же по голосу слышу…
– Ну, предположим, не спала…
– И я не спал. Все думал о тебе. О нас с тобой.
– И что надумал?
– Ну перестань, прошу тебя, так разговаривать! Да, я хам, нахал, грубиян. Я сам все прекрасно понимаю, только иногда ничего не могу с собой поделать. Прости мня, малыш…
– В который раз… – вздохнула Ирина, прислушиваясь к его голосу. Именно в нем, в голосе Андрея, а не в словах его, было что-то особенное. Что-то непривычное слуху, что-то заставляющее поверить… Или она просто очень хотела – поверить? Как всегда, как обычно…
– В последний. Я много думал… Всю ночь думал об этом. И я понял, в чем причина. Мне кажется, ты от меня ускользаешь. Ты со мной, но в то же время – где-то далеко. Всегда – далеко. И, наверное, от этого я и схожу с ума…
Ирина услышала, как скрипнула кровать в комнате матери.
– Послушай… Давай завтра с тобой обо всем поговорим. Я боюсь, мама сейчас проснется. У нее голова болела вечером, она уснула с трудом…
Он помолчал некоторое время.
– Ирка, скажи. Скажи, что ты меня любишь…
– Андрей…
– Скажи!
– Я люблю тебя, – выдохнула Ирина, но этого оказалось мало:
– Скажи, что ты всегда будешь со мной. Скажи, что ты скучаешь…
– Андрей…
– Послушай, я сейчас к тебе приеду.
– Ты с ума сошел.
– Да, я сошел с ума. Наверное, ты права.
Она попыталась возразить что-то еще, но он не слушал:
– Жди меня через пятнадцать минут. Я возьму машину со стоянки и приеду, слышишь?
– Может быть, не стоит? Ночь…
Он не дослушал. Она еще добавила – дождь, но уже застучали в трубке, как капли о стекло, неумолимые короткие гудки.
Ирина вздохнула. Эти приступы нежности были ей уже знакомы. Не слишком часто они повторялись, но все же не в первый раз уже. Хотелось бы верить в то, что на самом деле теперь все будет по-другому. Не будет больше ссор, взаимных оскорблений, бесконечного выяснения отношений.
– Сумасшедший, – прошептала она почти без эмоций, прислушиваясь к своему сердцу. Но оно билось ровно, ничем не обнаруживая признаков волнения. – Ведь и правда – приедет…
Через двадцать минут она услышала, как открылись на площадке двери лифта. Не дожидаясь звонка, тихонько приоткрыла дверь.
Он вошел, смял ее в охапку, прижал к себе так крепко, как будто и в самом деле хотел срастись, стать одним целым, чтобы уже больше никогда – не разлучаться. Она как-то неуверенно вскинула руки, словно в первый раз обвивая его знакомые плечи, вздохнула глубоко и почувствовала вдруг запах роз.
– Андрей?
– Это тебе. Самой любимой, единственной женщине на свете…
Он отстранился. Букет из пяти темно-красных бутонов вынырнул у нее из-за спины, и она подумала с прежней отстраненностью: надо же, не заметила…
– Я даже не заметила… Боже, где ты достал их? Ночью…
– Не важно…
Он прошел вслед за ней в комнату. Опустился на пол рядом с постелью, спрятал лицо у нее на коленях.
– Ты меня простила?
– Не будь ребенком, Андрей. Ну, что с тобой, в самом деле…
– Я боюсь тебя потерять. Не хочу терять тебя. Мне кажется, я просто не смогу жить, если ты меня оставишь. Если в твоей жизни появится кто-то другой…
– Да брось ты, – она улыбнулась немного грустно. – Откуда он появится?…
Промелькнуло в памяти почти забытое лицо – зеленые глаза, длинные волосы, смешное пальто… Она притянула к себе Андрея, спрятала лицо у него на груди и снова повторила:
– Откуда…
Утро выдалось по-летнему солнечным. Ирина приоткрыла глаза, тут же зажмурилась и отвернулась, коснувшись щекой щеки Андрея. Снова приоткрыла глаза и не смогла сдержать улыбки: он спал как-то по-детски, подложив обе сложенные ладони под подушку, и дышал ровно, совсем не слышно.
Зацепив пальцами тонкую прядь волос, она принялась легонько щекотать его за ухом. Он хмурился во сне, но не просыпался. Она не стала настаивать: часы показывали всего лишь половину десятого, и в выходной день спешить им обоим было некуда. Она бы и сама поспала подольше, если бы не солнце.
Минувший вечер и ночь вспоминались отрывками. Ссора, примирение. Казалось, все было так, как обычно – те же слова, те же взгляды. Привычный сценарий, из которого выпадала, пожалуй, одна лишь деталь – букет красных роз, который пламенел теперь на ее письменном столе. Ирина даже не помнила, когда Андрей в последний раз дарил ей цветы просто так, не на день рождения и не на восьмое марта. Может, даже вообще никогда не дарил…
Но дело было даже не в цветах. Совсем не в цветах, она это чувствовала, но никак не могла понять, в чем загадка. Было что-то новое, что-то непривычное, может быть, в нем самом. Как будто за прошедшие с момента их ссоры несколько часов он открыл в себе что-то такое, чего раньше о себе не знал. Только что же, что именно?
Ирина покосилась на Андрея. Он спал все так же спокойно – так, как умеют спать только мужчины и дети. Темная полоса ресниц вдоль сомкнутых век слегка подрагивала, губы полуоткрыты. Почувствовав прилив нежности, она наклонилась и легонько коснулась губами его щеки. Отстранилась, успев заметить, как он улыбнулся во сне. Снова поцеловала, на этот раз более настойчиво и ощутимо…
Он приоткрыл глаза. Ирина засмеялась:
– Извини, нарушила твой сон.
Андрей накрыл ее руку ладонью:
– Нарушай. Еще раз, пожалуйста…
Она послушалась. Было приятно целовать его, размякшего и сонного, почти ребенка.
«А может быть, вот оно – счастье? Засыпать и просыпаться вместе, чувствовать всегда рядом с собой родного человека. Целоваться по утрам…» – подумала Ирина, но сразу же вспомнила, что эти мысли уже не раз за прошедшие шесть лет приходили ей в голову. И вроде бы все было правильно, как и должно быть, как показывают в кино и пишут в книгах – именно в этом и должно было бы заключаться счастье. Простое женское счастье, но…
Если бы не это «но»! Оно всегда попадалось на пути, всегда мешало поставить точку, победно завершив свои мечты и убедившись в том, что счастье достигнуто, поймано за хвост и посажено в золотую клетку. Остается только – кормить, поить и эту клетку чистить. Нет, не все так просто…
Лишь однажды она решилась признаться себе в том, что же означает это «но»: счастье без любви недостижимо. Его не поймать, как ни старайся, потому что оно просто не обитает в тех местах, где не живет любовь. Счастье без любви – самообман, который все равно рано или поздно раскроется. Как ни старайся… А любит ли она Андрея? А он ее – любит?
«А черт его знает», – отмахнувшись от надоевших мыслей, она перевернулась на живот и требовательно прошептала:
– Массаж!
Массаж он делал бесподобно. Почти сразу улетучились из головы все навязчивые мысли, стала ощутимой сквозь оконное стекло теплота солнца, прозрачность облаков, медленно сползающих вниз по небу за горизонт.