- Что за бред ты несешь?
Эмили уставилась на него, - ты считаешь меня идиоткой, раз уверен, что я целуюсь с кем-то на улице???
- Я считаю, что ты слишком любишь его, чтобы обращать внимание на то, где вы с ним целуетесь… Да и к тому же, сейчас ведь не 19 век, верно?
- А вот в последнем ты прав. Сейчас не 19 век и ты не можешь запереть меня в доме запретив выходить из него, и я не должна отчитываться перед тобой о том, где была.
- Не отчитывайся, найдутся те, кто расскажет это, итак, - хмыкнул Эрнест, - скоро весь город мне будет рассказывать о том, что и с кем делает моя жена...
Она вспомнила слова Фрэнка о том, что в спорной ситуации ей никто не поверит и это разозлило ее еще сильнее, - конечно, и ты веришь всему городу.
- Я бы хотел верить тебе, но ты ведь не отрицаешь вашу связь, напротив, ты все подтвердила… - говоря это, Эрнест поднял из своего кресла и подошел к жене, - я прошу всего лишь уважать меня...
Эмили смерила его презрительным взглядом и резко развернувшись, пошла к двери, всем видом показывая, что она не собирается обсуждать с ним такую чушь.
- Эмили, подожди, - Эрнест осторожно, чтобы не напугать как в прошлую их ссору, поймал жену за руку, - прошу...
Боль в руке была такая, что Эмили взвизгнула и дернула ее на себя. Железная хватка Фрэнка не прошла бесследно и на предплечье расплывалось бордово-синее пятно.
Эрнест тут же выпустил ее руку из своей, - я сделал больно, черт, Эмили, прости… я не хотел… Дай я посмотрю, - он осторожно коснулся ее руки и подняв рукав, замер, - что это? - холодно спросил он, глядя на огромный синяк, - кто это сделал, Эмили?
- А как ты думаешь? - в голосе прозвучал неприкрытый вызов.
- Это он сделал? - глаза потемнели от гнева.
Она уже была готова сказать правду, но вспомнив, что он не верит ей, резко дернула руку.
- Да он иногда забывается в постели, но это легко объяснить.
- И чем же это объясняется?
- Тебе надо это объяснять?
Девушка изобразила изумление, - мы занимались сексом, и он был неосторожен
Желваки заходили ходуном, но Эрнест промолчал. Он отошел от нее и вернулся за свой стол, беря недочитанную книгу.
На глаза навернулись слезы, и Эмили вихрем вылетела из кабинета, ненавидя тот день, когда предложила ему обосноваться в нем. Пока его владельцем был отец, она знала, что ничто в мире не угрожает ей, когда она там. Теперь же все изменилось. Вбежав в спальню, она заперла дверь и приперла ее стулом и лишь убедившись, что в безопасности, обливаясь слезами, рухнула на кровать.
Эрнест провел рукой по глазам, - что ж, похоже, сегодня я снова ночую на диване, - философски прокомментировал он происходящее в его жизни и вздохнул.
Спускаться к ужину она не стала. Позднее в дверь робко поскреблась Бекки, но Эмили сказала, что у нее болит голова и она не голодна. Обняв мягкую, кружевную подушку, она рыдала, ненавидя весь мир и особенно мужчин. Она успела пожалеть о том, что не может уйти в монастырь, но с каждой минутой эта мысль казалась ей все более и более привлекательной. А потом на землю плавно опустилась ночь.
Глава 28
За завтраком они тоже не встретились просто потому, что завтракать Эрнест не стал, а сразу поехал на работу. Ему начали надоедать эти вечные скандалы, и он даже начал подумывать о том, что может быть, стоит отпустить ее, естественно с частью акций его заводов...
Приехав в офис, он позвонил Питу, желая обсудить, как ему правильно поступить.
- Ты звонишь, чтобы сказать, что не любишь зебр? - вместо приветствия сказал Пит.
- Каких еще зебр? Ты заболел?
- Как каких? Эмили не сказала тебе про зебр? И про зебренка. Она сказала, что он очарователен.
- Я сейчас, честно признаться, не очень тебя понимаю... - Эрнест посмотрел на часы, - ты же вроде не пьешь с утра...
- Не пью, - подтвердил Пит, задумавшись над тем, что скорее всего Эмили не стала рассказывать мужу о зебрах. Но это ее право, - Но это не значит, что я не готов выпить с тобой вечером.
- Именно это я и хотел тебе предложить, - усмехнулся Эрнест, - и, скорее всего, заночуем мы с тобой тоже вместе.
- Как скажешь, но сейчас извини, я занят, так что давай все вечером.
Эрнест хмыкнул, - так меня только ты отшиваешь… хорошо, до вечера, - он первым положил трубку и вздохнул.