На следующий день в универе Вике все же сообщила о нашей близости с историком, написав сообщение и сразу же удалила, не хотелось бы огласки и чтобы ещё у него были проблемы из-за меня.
— И как это все произошло?
Любопытством подруга не выделялась, мы сидели на скамейке в спортзале в ожидании физры, а потом у нас история, похоже теперь это мой любимый предмет, жду его с нетерпением!
— Я ему рассказала про маму, он стал успокаивать меня, но и мы в итоге остались без одежды. — Вот же, Соколова! Соблазнила профессора, а ходишь — сама невинность! — Да тише, ты!
Фыркнула на подругу, пришлось усмирить, тут у стен есть уши.
— Тебе понравилось?
Шепнула ближе двигаясь ко мне.
— Очень. Ты права была, с опытным мужчиной такой кайф! Он знает все твои чувствительные точки, куда нажать, чтобы окончательно сойти с ума. — Ну вот, а ты боялась. А че получается, вы теперь типа вместе?
Я не знала, что ответить на этот вопрос подруге. Ведь в душе мне очень хотелось верить в эту сказку с продолжением — «Жили они долго и счастливо…», но увы мои мечты разбили сразу.
— Мне ничего не обещали, Вик. — Ты только сама не влюбляйся, опять из депрессии вытаскивать тебя.
И тут ответа не нашлось, потому что уже поздно — я влюбилась в историка!
На пару истории я чуть ли не летела. Мне так хотелось увидеть его. Просто смотреть и слушать, зайдя в кабинет я бросила взгляд на рабочий стол, где сидел Даниил Романович. Он сосредоточено что-то писал с серьёзным лицом. Морщинка на лбу ему так шла, не замечая вокруг суету я продолжила пялится на преподавателя и вспоминать его ласки, поцелуи. Из воспоминаний меня вырвал звонок и я прекратила наблюдать за ним, тем более что он поднял голову обводя глазами аудиторию, но на меня не обратил внимание…
— Все убирайте, оставляем только ручки. Соколова, раздай листочки.
Когда он произнёс мою фамилию я перестала дышать и резко бросило в жар, ноги никак не хотели слушаться меня. Вставая я запнулась об ножки парты, неуклюжесть — мое второе имя! Забирая листки мы встретились взглядом. Ухмыльнулся, словно напоминая о вчерашнем и зачем так палится перед ребятами? Забрав эти проклятые листочки пошла по рядом. Отдавая листок Никите, в этот момент он передал записку сложенную много раз, но рука Даниила перехватила её, что заставило меня покраснеть и вновь задохнуться от его близости.
— Любовные записочки на моей паре — запрещены! Или это как-то связано с моим предметом?
Рявкнул над ухом, что я вздрогнула от страха.
— Ну она писалась на вашей паре, почти связана. — Мария, получит её после занятий и чтобы это было в последний раз!
Мне стало жутко стыдно перед Даней, будто я ему изменила, а он застал на месте преступления. Быстро раздав оставшиеся бумажки я села на место унимая дрожь в коленях.
— Пока не забыл, Зайцева, после пар можешь идти домой. Соколова вымоет кабинет.
И снова подмигнул мне! Да что же я ему так покоя не даю сегодня? Может зря накручиваю себя и мы действительно с ним теперь вместе?
— На доске даты, вам нужно лишь написать события. На все даётся пятнадцать минут.
Строго пояснил историк и помещение превратилось в тишину. Никакие события мне на ум не шли, кроме вчерашних. До конца оставалось пять минут, Даня встал с места и пошёл по рядам, а у меня был пустой лист бумаги. Ужас и кошмар испытала когда он проходил рядом. Остановившись возле меня он нагнулся надо мной со спины расставляя руки по краям парты. Что же он творит?!
— И как вы собрались писать диплом? — Простите, неважно себя чувствую.
Даниил тяжело вздохнул и пошёл дальше, мое сердце было готово выпрыгнуть вслед за ним.
— Время вышло! Сдаём работы, кто не написал, у вас будет возможность переписать.
В конце пары историк попросил меня задержаться и когда за последним студентом закрылась дверь Даниил подошёл ко мне и сел на парту.
— И что это за новости? Думаешь я бы с закрытыми глазами тебе зачёт поставил?
Опустив глаза вниз я чувствовала себя нашкодившим ребёнком.
— Прости…те. — Машша, это была проверочная работа и я не собирался давать кому-то шанс её переписать. Я мог поставить тебе незачет, но сама знаешь, что не могу, хотя это уже нарушение!
Он стал таким злым, ну и ставил бы я потом бы её перекрыла рефератом, мне вообще не трудно.
— И не мог при всех только тебе дать возможность исправить работу. Потому что не терплю сам когда преподы выделяют особенных студентов, не давая шанса другим.
Я для него особенная?
— Такого больше не повториться, Даниил Романович. — Я надеюсь и кстати…