ЧАСТЬ IV
Солнце достигло вершины небосвода, а повозка только тронулась, но зато с какой скоростью. Где-то тревожно верещали птицы, будто понимая всю трагичность происходящего. Совсем низко пролетел черный ворон, громко каркнув прямо над ухом принца. Фэшиар себя ненавидел: стоило подкупить этого Астрогорову возницу, а не поощрять его! Маара наследник тоже ненавидел почти так же, как если бы он претендовал на Василису. От этой мысли ненависть разрослась еще больше. Извозчику, похоже, на это было наплевать: он, насвистывая себе под нос энергичную песенку, подгонял лошадей и поглядывал на часы, даже не пытаясь заговорить с Фэшиаром. Впрочем, вряд ли бы принц ответил: ему было не до этого - наследник упорно отплевывался и вытирал губы, чем вызывал тихую усмешку Маара. - Еще восемь минут, - хитро прищурив кошачьи глаза, заметил извозчик, стоило коням остановиться. - На площадь мне не прорваться: слишком много народа и ограничений. Так что беги: авось успеешь. Василиса - девушка хорошая, за нее стоит побороться. «Восемь минут», - бешено отстучало сердце. «Восемь минут», - слышалось в шагах прохожих. «Восемь минут», - ясно въелось в сознание. Фэшиар спрыгнул с повозки и на секунду обернулся: говорить «спасибо» или не говорить? - Мою проверку ты прошел. Теперь беги, - Маар, собирая длинные платиновые волосы в хвостик, улыбнулся слабо соображающему принцу, - пока мою сестренку не казнили. И повозка тронулась в обратный путь. Сестренку? Проверка? Восемь минут. И принц рванулся сквозь толпу народа к главной площади, где в лучах ослепляющего солнца горело ярким пламенем лезвие гильотины. Держись, Василиса!.. ...Только сейчас девушка чувствовала себя по-настоящему живой. Мир вокруг вспыхивал новыми красками, люди стали большим, чем просто ходячие куски мяса. А голубые глаза, почему-то не покидавшие воображение, наполнились нежностью и любовью. Мечты-мечты. Принц, возможно, до сих пор зачасован и безжизненно лежит на плиточном полу в «замке безумного ученого», принадлежащем Лазаревым. Взгляд упал на палача, в руках которого красовался нож. Конечно, как Василиса могла забыть: волосы. Жалко, но все-таки, зачем они мертвому. Девушка закрыла глаза, а в следующую секунду по ее плечам и спине заструились отрезанные рыжие локоны. Василисе до безумия хотелось к ним прикоснуться, понять - насколько велика потеря. Но связанные руки этого не позволяли. Это обязательная часть казни. Василиса усвоила это за шесть лет, что присутствовала на дворцовых играх. Высокий палач с короткими темными волосами, почему-то не одевший маску, смотрел прямо на девушку, прожигая ее взглядом карих глаз, и, улыбнувшись, протянул ей осколок зеркала. Почему? Василиса, благодарно кивнув палачу, внимательно вгляделась в свое отражение. Волосы обрубили коротко, под мальчишку, - первое, что заметила девушка. И только потом она увидела и огромные расплывчатые синяки под глазами, и отчего-то разбитую губу, и красовавшуюся на шее царапину с запекшейся кровью. Василиса даже улыбнулась, коснувшись взглядом царапины и вспоминая, как встретил ее наследничек. Еще раз печально кивнув палачу, мол, можно забирать, девушка выпятила грудь, позволяя парню, лишающему жизни, расстегнуть первые две пуговицы и обрезать воротник. Так положено. - Прости, - едва слышно прошептал палач, толкая Василису в спину, чтобы она встала на колени перед гильотиной и положила шею куда следует. Девушка невнятно пробормотала что-то наподобие: «Да ничего». - Я верю в тебя, Василиса. Еще две минуты. Девушка вздрогнула от резкого звука: на ее шею упала какая-то деревяшка. Что ж, неужели отсчет пошел? Взгляд невольно упал на корзину, запачканную старой кровью. И здесь будет лежать ее голова? - Хочешь, завяжу глаза? Или руки освобожу? - это самый милый убийца. Хотя нет, Фэшиар был милее и привлекательней, когда приставил к ее горлу нож. Почему-то захотелось узнать имя этого парня. Просто сравнить. - Ярис, - видимо, Василиса произнесла это вслух: палач улыбался. «Ярис» не похоже на «Фэшиар». Имя принца элегантнее, приятней слуху... Но Фэшиара она не увидит, тем более, что Ярис, помрачнев, добавил: - Закрой глаза. Но сделать этого девушка не успела: ее ослепила яркая вспышка чего-то необычного. Будто сгусток добра и света пронесся над миром как раз в момент ее смерти. Неужели Василиса уже умерла? Против воли девушка заморгала часто-часто, пока картинка не приобрела какие-либо очертания. Все было как прежде: удивленно-пораженные прохожие, с любопытством смотрящие на происходящее король с королевой, глуповатые зеваки... И только Ярис застыл, крепко сжав в руке веревку: не успел отпустить. В глазах испуг, на шее белая женская фигурка с крылышками, а прямо перед ним... Диана! Кого-кого, а эту фею Василиса больше и не надеялась увидеть! - Диана... - безнадежным шепотом: рада или нет, неизвестно, - ты его... зачасовала? - Немножко, - фея обернулась к Василисе. Зачем она ее спасает? Традиция не должна быть нарушена: это неправильно. Это может обернуться войной! Тем более, девушка почти смирилась со смертью. Глаза почему-то заслезились, и Василиса почувствовала себя тряпкой. Безвольной тряпкой. Диана заметила и это: - Эй, ты в порядке? - Не надо было... Нельзя... не по правилам... - бессвязно пробормотала девушка и вновь поглядела на Яриса. - Это будет война... не надо... Почему-то мысли путались. Но все их перекрывала одна, самая сильная: «Слабовольная тряпка!» - Да не боись, все по правилам! - как-то чересчур беззаботно отозвалась Диана. - А этого я расчасую. Заберу с собой и расчасую, он приятный. Заслужил. По правилам? Что Диана имела в виду? Громко протрубили в рог, а над головой закаркали и разлетелись черные вороны. Кажется, король, королева и их стража, наконец, оправились от шока: сейчас Диану схватят, свяжут и казнят сразу же после Василисы. Зачем фея в это вмешалась? - Да ну вас! - у Дианы был истинно-женский голос, который было так приятно слушать. Как соловья или жаворонка. Девушка невольно повернула голову в ее сторону, и... феи там не было. Как и Яриса. Они бесследно исчезли. Хоть не пострадают. Их поиски отложили: главной целью было казнить Василису. А после - найти принца. Нужно только найти палача. И это оказалось очень просто: главарь королевской стражи, мистер Ляхтич, вызвался сделать это добровольно. Почему он так хочет покончить с Василисой? Этот человек не намерен был ни церемониться, ни сочувствовать, ни молчать. Подколка за подколкой сыпались из его фальшивых уст: от внешности деревенского мальчишки до наивно-глупой влюбленности в наследника престола. Как он узнал о последнем - оставалось только догадываться. Зачем он это делал? Зачем медлил и издевался? Да, они уже отстают от Трех других Королевств, но почему не сделать этого быстрее? И, кажется, подколки у мистера Ляхтича наконец закончились. Слава Астариусу! Неужели Василисе дадут спокойно умереть? - Стойте! - до боли знакомый голос... Кашель. И немного хриплое продолжение: - Стойте во имя Эфларуса! Василиса и не думала, что умирать так приятно. Можно снова услышать нужный голос, увидеть полюбившиеся растрепанные волосы и милые ямочки, почему-то кажущееся родным лицо. Можно снова увидеть человека, который тебе, кажется, симпатичен. В которого ты почти влюблена. Губы королевы шевелятся, но Василиса не слышит слов. Почему? Она же умерла и теперь должна знать все и вся! К тому же, отчего-то саднит запястья: разве умершие чувствуют боль? - Мистер Ляхтич, попрошу освободить мою невесту! - а вот это уже нереально. Так умерла Василиса или нет? Поджатые губы дрожат, распахнутые глаза слезятся, и думается только об одном: «Фэшиар жив». Все-таки живой - не зачасованный, а живой. В шею неприятно врезался ветерок: куда делась теплая деревяшка? Веревка больно резанула по запястьям, и руки Василисы безвольно опустились. Освободили? Не казнена? С принцем?.. Прохладная ладонь помогает подняться, и девушка слегка улыбнулась, взглянув в тепло-голубые глаза. В Фэшиаре не осталось льда, пробудились и душа, и совесть, и сердце. И Василисе не верилось, что все это - благодаря ей. Принц прижал спасенную девушку к груди, поцеловав ее в лоб и поглаживая одной рукой по волосам. Настоящее рыжее чудо, отчего-то изменившее его. Почему же Фэшиар ради очередной жертвы традиции поступился своими принципами, вызывал лекаря, сбежал из дворца, перелез через высоченную изгородь, прыгнул в черный колодец, потратил единственное желание, умер, воскрес, целовался с парнем, прорывался сквозь толпу и остановил игру, объявив ее своей невестой? Почему он сделал все это ради нее? Может, он все-та