В кабинете отца горит свет. Сначала хотел пройти и отправится в спорт зал, хорошенько поразмяться с грушей. Кулаки так и зудели въехать во что-то твердое!
Открыл дверь и вошел. Он никогда не был сыном года! Откровенно ненавидел мачеху. И этот дом. Но все же, не желала когда-нибудь сожалеть о чем-то содеянном или наоборот. Здесь все, как в самых лучших традициях. Интерьер кабинета очень точно отражает характер владельца. Дорого, функционально и максимально просто. Темное дерево, свет, массивная мебель. Высоченные потолки и распахнутые огромные окна. Весенний ночной ветерок гулял по просторному помещению. И аромат кофе.
— Тебе же нельзя кофе. — Дима спокойно опустился в большое и удобное кресло, сбоку от гигантского стола. Алексей Соболев снял очки, оторвался от ноутбука и потер переносицу.
— Как будто тебе не все равно. — и оба знали, что не все равно, хотя признавать не собирались. Дима даже спустя столько лет не понимал, почему Алексей забрал его после смерти матери? А позднее реально решил что плевать. Плевать на сына, плевать на всех вокруг! Кроме своей престижной и показной жизни!
— Опять решаешь задачи, поставленные Тобольским? — все вопросы звучали ровно и безразлично. Он не спал уже несколько ночей подряд. Лишь урывками проваливаясь в кошмары и дрему. Скоро превратится в зомби. Но это только его проблема. Выдрать из памяти чувство вины не получалось. Мамы больше нет. Слишком давно. А ощущение, словно вчера все случилось. Винить себя за то, что был невнимательным сыном стало уже привычкой. Иногда, на очень короткие вспышки времени, Дима хотел стать более заботливым хотя бы для отца. Но такой порыв испарялся, как мелкая лужа на солнце!
— Дима! Сколько еще раз повторять, он мой партнер, а не руководитель! Ты же бегаешь на поводу у тетушки, как ее там…
— Тебе прекрасно известно ее имя. По хрену мне. — Встал. Понимая, что зря пришел. От одного воспоминания прошлого начинала болеть голова. Травмы никогда не проходят бесследно, сколько бы лет не прошло.
Никогда их отношения не перейдут на иной уровень. Всегда это были взрослый дяденька — мальчик под присмотром. Алексей в принципе не желал допускать даже мысль, что его сыновья могут быть кем-то, кроме громкого звания мужик! Даже когда десятилетний Дима, озираясь по сторонам, перешагнул порог этого дома, даже тогда не услышал ни единого слова сочувствия или понимания.
— Сядь. — от размеренного приказа отца, Дима поморщился, но сел снова в кресло. Мелькнула мысль, прыгнуть в свой автомобиль и скрыться из этого охраняемого рая для богатеев.
— Зодолбал ты мне указывать. Заехал лишь сказать, что ни хрена у вас не выйдет с дружком. Детский дом останется на прежнем месте. И мой фонд станет лучшим прикрытием. Понятно?
— Ты же мой сын! А ведешь себя так, словно я тебя обкрадываю.
— Да так и есть. Превращаешь свой же созданный бизнес в нечто грязное и отвратное! Этот город почти весь построен твоими усилиями! Этот поселок, как незыблемый кусок заповедной зоны! Ты же еще тогда, много лет назад лес оттяпал! Который числился как неприкосновенный! Ты сделал это, чтобы его сохранить! И сохранил! А что сейчас? Сейчас бы ты с радостью пустил каждое деревце на лесопилку.
— Не надо вот этой ереси! Это все принадлежит тебе и Андрею! Я вас обоих пытаюсь приобщить! Но получаю лишь вот этот упертый взгляд!
— В зеркало глянь, такой же увидишь! Тобольского своего придержи! Он лезет на мое! А я знаешь ли своего не упущу!
— Дмитрий! Ты разговариваешь с отцом! А не с преступным элементом! Я о вас забочусь! Этот дом выстроен, как наше семейное гнездо! Ты уже достаточно взрослый, чтобы правильно расставить приоритеты!
— Да, уж! Гнездо свое ты хорошо обезопасил! Эта частная территория всех городских легенд точно не достанется этому уебку. Но кроме стен и крыши! Внутри что?! Семьи по сути нет! Алексей Викторович! Это навязанная невеста Андрюхе, что ль твоя забота? Или звонок директрисе детского дома? Ты ей запретил принимать помощь фонда! А может попытки снести к хренам собачьим спортивный комплекс? Это твои способы на нас повлиять?! Мне ты ничего не способен сделать. Младшенького своего закапываешь. — он проверял почву. Блеф, лучший способ выявить необходимую информацию. Алексей крепкий орешек. Расколоть его не так просто. И он точно не поведется на угрозы. Но это лишь шаг. Мелкий такой шажочек. Саульская давно уже требует ускорения действий. Почему же он сам все тормозит?!
— Отцом меня будешь называть. Тогда и поговорим по-родственному.
— Да я сам себе отец. А ты, скорее дядя Алеша! И Тобольский твой гнида позорная. Ты строишь. А он все рушит! Снес огромный жилой комплекс! Устроил скандал, что там останки ядовитых отходов зарыты под землей! И ты уши развесил! Скалодром и детский дом не смей трогать.
— Угрожать явился?! Думаешь, с ментами заключил договор, теперь бессмертный! — взгляд отца выражал полное боевое презрение. И Дима понимал, что давно приоткрыл занавес своих же игр. Отца он ненавидел, всем нутром ненавидел. Но точно осознавал, как бы не складывалась судьба, он его семья. А семью в обиду не даст!
— Если ты так поймешь то, да. Угрожать. И менты, с которыми связался, не твои шавки безродные. Женушка твоя ненаглядная жопой крутит там, где не стоит этого делать! За ней присмотри. А от меня отвали. Ясно?! И Андрюха хватит гнобить. Женишь его на этой суке, потом сам же пожалеешь!
— Алина тебе что сделала? Милая и красивая девочка. Ведет свой блог, у нее куча поклонников, а она обратила внимание на твоего брата.
— Эта блогерша недалекая и волоска моего брата не стоит. Я все сказал. — Дима хорошо так грохнул дверью кабинета. В своем крыле, быстро принял душ. Переоделся и вышел. Отец следовал за ним.
— Позавтракать останься!
— Сыт! Как то уж слишком!
4
Утро. За окном щебечут одуревшие от весны, птицы. Солнце так и рвется сквозь плотные шторы в комнату. Элина хорошенько потягивается. Какая мягкая и уютная у нее кроватка. Легкий балдахин, как у принцессы. Потолок словно уходящий в неизвестность купол. Купол разрисованный горным пейзажем. Та самая непреодолимая гора, Канченджанга. По мотивам холста Н.К. Рериха.
«На горах, на вершинах, где зачинаются реки, где вечные льды сохранили чистоту вихрей, где пыль метеоров приносит от дальних миров доспех очистительный — там возносящие сияния!.. Там слышна симфония сфер, которая будет возвышать дух человеческий к новым творениям. Она соединяет сердца людские и направляет их к прекрасному действию».
Н.К. Рерих. "Сердце Азии".
Да, она любит горы и красоту. И может себе позволить вот такие замашки! И что? Да, ее родители обожают двух своих дочерей, и готовы сделать для них все. Элина встала. Бессонная ночь не повод ныть! Хлопнула в ладоши и заиграла легкая мелодия. Крутанулась вокруг своей оси. По телу проплывает утренняя сладкая нега. Девушка нажимает незаметную кнопочку и шторы уползают в свою нишу по сторонам от окна. И да, каждый раз она восхищенно замирает представшей картине. Раздвигает створки панорамного окна и застывает. Утро становится серым. Потому что через маленькую аллейку, невысоких туй, Элина видит своего ненавистного соседа. Дима не спеша, но очень яростно, вышагивает из дома. Весь в черном. Рубашка поло, брюки, полуботинки. На предплечье и шее, из под короткого рукава, выползает татуировка. Сейчас он не просто спортсмен-разгильдяй, он выглядит стильно и эффектно. В нем есть что-то неуловимое, несгибаемое, присущее только ему одному. Он повел широкими плечами. Весь, словно под напряжением. Даже издалека видно и понятно, что состояние — кого бы хорошенько так вмазать. Следом появляется его отец. Оба что-то громко обсуждают. Элина сама не поняла, как навострила уши. Ей любопытно! Нет, не спор двоих, а монолог одного! Дима не особо распускается словами. Кулаки сжаты. Ногой постучал по колесу, словно проверяя. Но удары сильнее, чем надо было бы. Он в ярости от слов отца. Где же его спутница? Дима скидывает темные очки с макушки на глаза. Звякает сигнализация его здорового внедорожника.