– Я хочу разобраться в себе, понимаешь? Я не знаю, что мне нужно, и нужно ли хоть что-то…
Тир замер, долгим взглядом посмотрел на Рэну и метнулся мимо нее из комнаты. Рэна без сил повалилась на кровать. Слезы подступали к глазам. Разговор оказался тяжелее, чем она думала, и еще не понятно, что будет дальше. Она закрыла глаза, и начала вспоминать свой сегодняшний сон, в надежде успокоиться. Вот перед ней появляется Бриан. «Я скучал», говорит он, и она делает шаг к нему. Долгий поцелуй, магическая волна, пробегающая по ее телу, ее просьба, его обещания. Последний взгляд… Ее снова охватило беспокойство. Что же она забыла? Какую-то деталь… Мелкую, но очень важную.
Вот оно! Буквально в последний момент, когда Бриан уже начал растворяться в воздухе, она заметила повязку на его голове. С ним что-то случилось!
Тир
Шестой день первой декады осени. Изор
Тренировочный зал факультета древесной магии уступал в размерах только залу воздушников. Но если у воздуха это было одно огромное помещение, где ученики могли летать и устраивать маленькие ураганы, то у природников, как их еще иногда называли, зал был поделен на разные зоны: лес, болото, пустыня, тундра, степь… Везде свои растения и с каждым нужно уметь найти общий язык. Способный маг быстро понимает, что у каждого куста, у каждой травинки свой характер, и во многом он зависит от того, где им довелось расти.
Тир второй час метался между пустынным залом и зоной тундры, вместо контрастного душа. Растения подобных зон считались самыми неуправляемыми, требовали к себе больше всего внимания и больше всего усилий. А еще было что-то агрессивное в их нраве. Они испытывали каждого, кто смел прикоснуться к ним: а может ли он сравниться с ними в выдержке, устойчивости, силе. Тренировки в этих двух залах особенно выматывали и опустошали.
Ректор застал Тира в пустыне.
– Ты вычерпаешь себя досуха, – сказал он, осуждающе глядя на Тира.
Тот метнул в отца злой взгляд, и, повинуясь ему, в ректора полетели острые шипи пустынной колючки. Легкий взмах руки, и шипы отскочили от невидимого воздушного щита.
– Чего изволите, мастер Клэвис? – спросил Тир, не скрывая раздражения в голосе.
– Что опять случилось?
– Она бросила меня! Сказала, что ей нужно в себе разобраться. Вот до чего доводят ваши советы дать женщине волю!
– А ты бы хотел, чтобы она ходила рядом, глаз поднять не смея?
Тир нервно кивнул, сам не соображая, что творит. Сейчас отец взорвется и запретит приближаться к Рэне. Или снова сошлет мотаться по городам, в поисках одаренных магов. Или удумает что-нибудь еще. Но мастер Клэвис не спешил злиться и наказывать сына за крамольные мысли. Он спокойно посмотрел Тиру в глаза и спросил:
– Тебе действительно все равно, что чувствует Рэна, главное, чтобы она была рядом с тобой?
Тир удивленно смотрел на отца? Нет, ему не все равно, ему важно, чтобы Рэна любила его, и чтобы была рядом тоже важно.
– Дай тебе волю, ты сможешь ее сломать. Я уверен в этом: ты опытнее и старше. Ты сломаешь ее, и она будет рядом: смотреть на тебя пустыми газами, не зная сама, что ей нужно. Это будешь знать за нее ты. И что она тебя любит, будешь знать за нее ты, а она просто поверит. Но точно ли ты хочешь именно этого?
Глаза Тира расширились. Он по-новому смотрел на свое поведение. Ему всегда казалось, что достаточно дать женщине то, чего она хочет, дать ей понять, что он сможет ее защитить, и она сама захочет быть рядом. На его условиях. Да так и было. Не всегда, но часто: он заботился о своих женщинах, и они отвечали ему покорностью. А те, что не были к этому готовы, обычно мало его интересовали. Тир быстро забывал о них.
Рэна стала исключением. Привычная схема с ней не работала. Он не мог забыть ее, она не хотела подчиняться. Нет, он не собирался всерьез ее ломать. Он лишь надеялся, что со временем она одумается.
– Помнишь, ты спрашивал, отчего дед покончил с собой? – снова заговорил отец.
– Помню, ты еще сказал, что ответ на этот вопрос знает лишь он сам.
– Ну, на самом деле он пошел на самоубийство, потому что не мог себя простить. Не знаю, насколько хорошо ты помнишь деда, а вот бабушку ты помнить точно не можешь. Тебе было полгода, когда она умерла. И это стало для твоего деда большой трагедией, он винил в ее смерти себя. И к моему ужасу, он имел на то все основания. – Тир удивленно уставился на него. – Я всегда считал отца и мать идеальной парой. Он души в ней не чаял, предугадывал каждое ее желание, буквально на руках носил, а она всегда и во всем соглашалась с ним. Я думал, это потрясающее единство мыслей. И если бы не полное отсутствие магических способностей у мамы, я бы счел их пару поистине гармоничной. Увы, она совершенно не была способна воспринимать энергию Светлой Праматери, настолько, что под конец жизни не могла даже поддерживать свое здоровье.