– Ты же понимаешь, что провинился?
– В чем? Ты не запрещала ходить по твоей резиденции.
– Но ты опоил моих людей, оставил мое убежище совсем без защиты. А если бы братец или император решили нанести удар в эту ночь? Нерадивые охранники уже получили свое, теперь твоя очередь. Давай же, чем быстрее согласишься, тем быстрее все закончится.
Ненормальная! Но ее руки так невозможно сладко ласкали его тело, выбирая самые чувствительные точки, что Тир уже не мог сдерживаться. Извиниться перед ней? Хорошо, он стиснет зубы и скажет это. Не по-настоящему, только как часть игры.
– Я был неправ, когда опоил охранников. Но если бы не твоя ложь, мне не пришлось бы идти на эти ухищрения. Могла бы сразу сказать, что Рэна у тебя.
– В детстве нас с братом лупили за малейшие проступки. И знаешь, мы росли очень послушными детьми, – Ларсерия сильно сжала член Тира и медленно повела рукой вверх, доведя его почти до экстаза. Как же она быстро учится! Не то, что эта скромница – Рэна.
Одновременно с этим спину Тира ожег первый удар, а сразу же – второй. Ларсерия отступила назад и теперь просто любовалась происходящим.
– Спустись ниже, – скомандовала она палачу. Сама же сделала несколько шагов в сторону, чтобы стать сбоку от Тира. Хочет любоваться и его лицом и следами от ударов, понял он. Следующий же удар пришелся по ягодицам. Во что же он вляпался?
Боль была достаточно сильной, но терпимой. Праматерь, как же это унизительно! Висит на крюке, совершенно голый, его лупят, словно нашкодившего подростка, а эта зазнавшаяся выскочка в открытую любуется происходящим. И Тир не может сделать ровным счетом ничего.
– Скажи, милый, – сладкой ворковала Ларсерия, – как ты посмел променять меня на эту грязнулю?
– О чем ты? – Тир даже на миг забыл о палаче за его спиной. Но он тут же напомнил о себе новым ударом.
– О твоей маленькой подружке. Кто-то ведь вывел ее наружу. Я не могу ошибиться, при побеге использовалась магия. Причем древесная. А эта паршивка обучалась на факультете земли, я узнавала. И про тебя узнавала. – Ларсерия хищно улыбнулась. – Ты природник!
Она почти выкрикнула последнюю фразу, и одновременно с этим выкриком кожу Тира обжег новый удар. Особенно сильный, болезненный, ранящий. Кожа н спине лопнула, он почувствовал горячие струйки крови.
– Рэна тоже природник, – затараторил Тир. У него не было выбора, он должен ей все рассказать, иначе его забьют здесь до смерти. – Ей подчиняются две стихии: земля и дерево. Для нее уже разрабатывали индивидуальную программу обучения, а пока она сама выбрала факультет земли. В пику мне, – нехотя признался Тир.
– Непокорная девчонка, да? – рассмеялась Ларсерия. – Она мне начинает нравиться. Получается, я сама принесла ей в руке орудие для побега. Хитра чертовка, умна. Но даже если ты не выводил ее из поместья, ты спал с ней!
Новый удар. Тир закусил губу, чтобы не закричать. Еще не хватало доставить этой сумасшедшей такое удовольствие. По подбородку тут же потекла тонкая горячая струйка. Тир сам себе прокусил губу.
– Да не спал я с ней, без меня охотники нашлись.
– Кроме тебя некому!
– Клянусь, когда я пришел, она уже была полна энергии. Может, кто-то из твоей охраны?
– Врешь! Они неспособны. Я проверяла, у всех татуировки на месте. Не смей мне врать!
На каждое слово последней фразы принцессы палач реагировал новым ударом. Они не были сильными, но сыпались на истерзанную кожу градом.
– Клянусь Светлой Праматерью!
Ларсерия вскинула руку, и палач замер. Она подошла вплотную к Тиру. Она была вынуждена смотреть на него снизу вверх, но в этом взгляде было столько высокомерия и превосходства, что Тир невольно почувствовал себя ничтожным. Да что же эта придурошная творит с ним?
Принцесса вскинула руку и прижала указательный палец к его лбу. Голову пронзила такая боль, что он безоговорочно готов был променять ее на еще сотню, тысячу, десятки тысяч ударов. На быструю смерть здесь и сейчас.
Перед глазами снова замелькали картинки прошедшей ночи: свернувшаяся клубочком Рэна со спутанными волосами, мощный поток энергии от ее тела, когда она повернулась на спину, игривая улыбка на ее губах. В сердце Тира вновь разыгралась злость. И на предательницу-Рэну, неизвестно где раздобывшая в застенках любовника, на сумасшедшую принцессу, унизившую его, заставляющую вновь переживать неприятные моменты. На себя, вынужденного подчиняться.