Охранники засуетились, усаживая Ларса на землю, один из них произнес заклинание, заживляющее раны. Кровь, текущая из ран на руках потихоньку остановилась, а вот с животом было хуже: там, где раньше располагалась поддерживающая магию татуировка, сейчас словно бы шевелились огненные змеи, разрывающие мышцы. И после каждого заклинания они впадали в бешенство, вызывая новый приступ жгучей боли.
— Не надо магии, — еле слышно проговорил Ларс, прижимая руку к животу. — Что-то с татуировкой.
Подбежавшая Желия охнула, присела рядом и, очевидно не расслышав его слов, задействовала новое исцеляющее заклинание. Ларс закричал от боли, но и саму женщину накрыло вспышкой. Охранники теперь суетились сразу над двумя пострадавшими, но хвала богоподобному императору, никто больше не пытался лечить Ларса магией. Ему помогли улечься и замотали рану обрывками чьей-то рубахи. Он успел рассмотреть, что ничего страшного с ним не случилось, просто содрана кожа, но вот татуировка пострадала сильно. Ларсу вдруг стало страшно: он не привык обходиться без нее, как теперь получать и накапливать энергию?
***
Седьмой день восьмой декады лета, Изор
За прошедшие после ранения три дня Ларс вымотался сильнее, чем за время морского путешествия от родной островной империи до порта Изора. А с его нарастающей морской болезнью декадное плавание на корабле далось непросто.
Но сейчас все было намного хуже: расцарапанный живот саднил и чесался, а татуировка время от времени самопроизвольно посылала болевые импульсы. Это происходило всегда неожиданно, словно бы рисунок на теле нарочно выбирал самые неблагоприятный момент: во время еды, посреди скопления людей, ночью, прерывая крепкий сон, или во время принятия ванны.
Почувствовав знакомую боль в первый раз, Ларс обрадовался. Значит, он все же сможет накапливать энергию, пусть и не произвольно. Но быстро понял, что энергия рассеивалась в пространстве, минуя тело. Из-за этого страдания становились еще мучительнее.
Но не только это беспокоило Ларса. Были и другие, совершенно необъяснимые ощущения: ему начали сниться неправильные, запрещенные сны. Как будто в его комнату приходила девушка, немного ниже и изящнее Желии, но с такой же округлой фигуркой, так не похожей на угловатые формы коренных жительниц Вирда. Волосы незнакомки темно-каштановым каскадом ниспадали до самой талии, локоны вились подобно змеям, колыхаясь от каждого шага. Она была одета в легкое зеленое платье, с длинными разрезами по подолу, что давали на краткий миг насладиться красотой точеных ножек. Верхнюю часть лица девушки закрывала кружевная маска, и Ларсу никак не удавалось разглядеть незнакомку подробнее.
Она входила в комнату, неспешно следовала к кровати, присаживалась, а то и вовсе ложилась подле Ларса, давая возможность полюбоваться своей красотой, ощутить тепло, исходящее от загорелой кожи. После незнакомка легонько, самыми кончиками пальцев, гладила его груди. Такие простые и безобидные действия заставляли сердце стучать с немыслимой частотой, разгоняя кровь по телу. Часть крови по непонятным причинам устремлялась в пах, доставляя чуть ли не физические страдания. Ларсу хотелось, чтобы рука девушки сместилась чуть ниже, провела по животу, а возможно и вовсе прикоснулась к члену, сжала, чтобы наконец избавиться от этого мучительного напряжения. Но не мог же он попросить о таком?! Руки Ларса тянулись к незнакомке: ее волосам, гладкой горячей коже, бесстыдно торчащей из декольте груди. Должно быть мягкой и упругой. И тяжелой, она же такая большая, по сравнению с мужской.
Ларс не мог представить, какие ощущения ждали бы его, вздумай он и в самом деле дотронуться до груди незнакомки: запрет прикасаться к другому человеку без лишней необходимости, вдалбливаемый с самого детства, не отпускал даже во сне. Все, что ему оставалось – молча наблюдать за действиями незнакомки.
А потом он просыпался. И корил себя за непростительную слабость. За запретные мысли, порочащие принца империи Вирд. За предательство собственного тела: теперь каждое утро его член увеличивался в размерах и противоестественно торчал вверх. Ларса каждый раз охватывала паника: а если кто-то зайдет в комнату и застанет это непотребство? После такого позора осталось бы только перерезать себе горло. Поэтому Ларс спешил в ванную: несколько минут в холодной воде помогали вернуть все в прежнее состояние.