Дверь скрипнула, послышались осторожные шаги. На плечи Рэны опустились сильные и нежные руки. Она откинулась назад, даже не сомневаясь – подхватит. Ларс прижал ее к себе, затем развернуть и внимательно посмотрел в глаза:
– Зачем он тебе нужен? Ты все еще любишь его?
– Нет, не люблю, – на большее просто не хватило сил.
– Тогда зачем?!
– Он сейчас сидит в камере, как я раньше. Без света, без людей. В пустоте и тишине. Не знает, чего ждать. Как я поняла, Ларсерия его пытает. То есть, ему даже хуже, чем было мне. Как можно оставить его там? Я заберу его у Ларсерии, и пусть катится на все четыре стороны. Видеть не хочу, слышать не хочу, но оставить у нее не могу, понимаешь?
– Если честно, не очень. Зачем спасать врагов? Он ведь не оставит нас в покое. Он уже переметнулся на сторону Ларсерии. Если его сейчас отпустить, он может примкнуть к императору, и это очень плохо кончится.
Было видно, что Ларсу трудно сдерживаться, трудно объяснять очевидные с его точки зрения вещи. Но ведь и необходимость сочувствия была так же очевидна для Рэны.
– Тогда давай отправим его во Фрейин!
– Ты думаешь, он там не сможет навредить нам?
– Ну, пусть живет здесь, у тебя. Под присмотром.
– А чем это отличается от заточения в камере? – принц холодно усмехнулся. – Тем, что его будут хорошо кормить? Но это ведь все равно будет плен.
Рэна растеряно смотрела на Ларса. Она понимала, что он прав. Во всем прав, но просто взять и согласиться с его доводами не могла. Потому что она тоже была права. Она ощущала себя правой.
– А ведь Ларсерия так просто его не отдаст. Она потребует за него что-нибудь, и поверь, это будут не деньги. И не пустячная услуга. Для нас с ней вопрос стоит очень остро: или я, или она. И хорошо, если обойдется только потерей власти. Можно потерять и много больше.
Это был приговор. Ларс не станет ничего делать, чтобы спасти Тира, а что может сделать для Ларсерии сама Рэны? Ничего! Значит, его просто казнят.
Рэна вывернулась из объятий Ларса, подошла к кровати и села на самый краешек. На глазах навернулись слезы.
Ларс растерянно смотрел на нее, затем сел напротив и снова заглянул в ее глаза. Она не стала отводить взгляд, напротив, начала изучать лицо, пыталась угадать эмоции. Сейчас он выглядел мягче, чем буквально минуту назад.
Сердце Рэны наполнилось надеждой.
– Давай сначала подождем, что там запросит Ларсерия, а дальше разберемся, что делать. Хорошо? Я что-нибудь придумаю. Может, удастся повернуть ситуацию в нашу пользу. Попробуем спасти твоего красавчика и не навредить себе. Одно условие – ты с ним встречаться не будешь. Вообще. Согласна?
Из глаз Рэны хлынули слезы. Голос ее не слушался, и она просто кивнула. Ларс взял ее за руку, притянул к себе и прижал. Его пальцы тут же скользнули в густые каштановые волосы. Он шептал что-то успокаивающее. Рэна не прислушивалась, просто плакала. Весь страх, все переживания последних декад свалились на нее одновременно.
Флар, услышав голоса, проснулся. Осмотрелся, увидел плачущую хозяйку, решил, что виной всему Ларс, и кинулся отгонять его от Рэны. Маленький дракончик яростно шипел, кидался на принца, старался вцепиться острыми коготками в кожу. Ларс, смеясь, пытался закрыть руками лицо.
– Ну-ну, защитник. Не обижу я ее, не обижу!
Рэна подняла глаза, посмотрела на эту картину и тоже улыбнулась. Потом чуть отодвинулась от Ларса и протянула дракончику руку. Тот перестал нападать на принца, гордо пискнул и уселся на ладонь хозяйки.
Глава 14. Тир
Второй день четвертой декады осени. Вирдсайд
После наказания Тира оттащили в темницу. В ту самую камеру, где раньше сидела Рэна. Наверняка Ларсерия сделал это специально, чтобы побольнее уколоть его. Небольшая комнатушка с ободранными стенами, матрас, ведро в углу и крохотное окно под потолком. И здесь Рэна жила столько дней. В то время как он спал на чистой кровати, ел досыта, ходил в город и развлекался с принцессой.
Теперь пришло его время расплачиваться за собственную глупость, за ревность, за взрывной характер. Тир попытался залечить раны на спине, но не получалось сконцентрироваться на заклинании. Было больно. Спина и плечи буквально горели, наверное, впервые в жизни Тира так избили. Но обида и злость на себя доставляла куда больше страданий.