***
Я сажусь в машину к Стайлзу и с силой захлопываю дверь, пребывая в раздражении. Мне даже на секунду кажется, что она сейчас просто вывалится наружу.
– Эй-эй! За что ты так с ней? Она ни в чем не виновата! – вскрикивает Стилински, не осознавая, что на самом деле все беды машины в неправильной эксплуатации, а не в том, с какой силой я закрываю дверь.
– Ей уже ничего не сделает хуже, – просто добавляю я.
После уроков мы со Стайлзом вернулись к дому, чтобы взять машину и отправиться в торговый центр. Там он хотел попрактиковаться со мной в уроках флирта. Я уже сбилась со счета, сколько раз, пока мы шли, он попросил меня называть его моим Йодой. Я не смотрела Звездные войны, но мой друг — ярый фанат этой серии, и возмущение накрыло меня, когда он отказался мне помогать, если я не буду его так называть. Конечно, я сказала, что все равно не буду этого делать, и он сдался. Что же мне, просить о помощи? Я навязываться не стану лишний раз, и он сам это прекрасно понимает, так что Стилински ничего не пришлось делать, кроме как посадить меня в машину и отвезти в назначенное место.
И вот мы едем, в салоне мертвым грузом висит тишина, и только звуки скрежета металла автомобиля, словно стоны умирающего животного, хоть как-то разбавляют неозвученные Стайлзом вопросы.
Конечно же, Малия все ему рассказала. Я поняла это, когда на уроках они обменивались записками, а после занятий Стилински поинтересовался, как я себя чувствую. Я рассказала ему, что не спала прошлую ночь из-за бессонницы, которая напала без предупреждения, а на уроке просто разозлилась на рисунок, который не получился. Я не агрессивна, но, думаю, в этой ситуации мое поведение было обосновано для него, хотя по выражению лица друга я поняла, что он знает, что я чего-то не договариваю, отсюда и вопросы, парящие в тишине.
Настроение у меня ужасное, потому что выдуманная мною причина, по которой я разорвала рисунок, не устроила школьного психолога, и теперь мне на протяжении двух недель нужно заходить к ней в кабинет каждый будний день. Просто замечательно! Она будет давать мне карточки с кляксами, спрашивать, что я вижу и что я чувствую, а я буду ненавидеть сегодняшний день за то, что он отнимет мое свободное время после уроков в будущем.
Я откидываюсь на спинку сидения и смотрю в боковое окно. Мимо мелькают маленькие дома, люди занимаются привычными вещами, и сейчас я как никогда раньше остро ощущаю, насколько же маленький наш город, в нем словно не хватает воздуха, чтобы дышать. В Бейкон-Хиллс все знают друг про друга все, и не удивительно, что Малии было достаточно одного моего имени, чтобы сделать вид, что она что-то знает обо мне, потому что здесь все так живут. Кроме меня, конечно. Я дальше своего дома и Стайлза толком никуда не отходила и жизни другой не видела.
Я общительная, у меня есть в школе приятели, но настоящей дружбы ни с кем нет, кроме Стилински. И то, мне часто его не хватает из-за девчонок, которые, все как одна, жаждут провести с ним время и вьются вокруг него, словно змеи, запутываясь в руках и ногах, не давая ему пройти чуть дальше, ко мне.
Я перевожу взгляд на своего друга. Он задумчиво смотрит на дорогу, покусывая губу. Знаний, которые накопились о нем за годы нашей дружбы, у меня достаточно, чтобы понять, что юноша думает о чем-то, хочет спросить, но закусывает губу, чтобы случайно не выпустить слова наружу.