Стайлз смотрит на меня сверху вниз, устроившись на моих коленях. Его ноги подняты вверх. Я на секунду чувствую, словно на меня устремляет свой взгляд маленький ребенок.
Я никогда не видела, чтобы он дурачился с другими девчонками, выглядел нелепо при них или что-то подобное. Так какой же он на самом деле? Мне очевиден ответ, ведь я знаю его слишком давно. Я даже помню, из-за чего он вдруг стал таким сдержанным — тяжело стать популярным парнем, если ты неуклюжий и смешной, таких любят не все. Интересно, что сам Стилински думает на этот счет? Как может нравиться жизнь, в которой ты живешь под чужой маской и все любят тебя только тогда, когда ты надеваешь чье-то другое лицо?
Стайлз пару раз моргает, наверно, стараясь переварить всю свалившуюся на него информацию за вчерашний день. Как же я его понимаю. Тем временем Стилински-старший резко открывает дверь и застывает в проходе. Мы с юношей, как по команде, виновато поднимаем взгляд на мужчину.
— Привет, пап. Я все объясню.
Ноа шмыгает носом и морщится, явно уловив запах алкоголя. Конечно, ведь окна никто не открывал, чтобы проветрить помещение.
— И что мне с вами делать, паршивцы? — устало произносит Шериф. — Лидия, от тебя я вообще подобного не ожидал.
Хоть я и не сделала ничего плохого, но мне становится стыдно. Я уже хочу возразить, но прежде, чем я успеваю открыть рот, за меня вступается Стайлз. Он поднимается на ноги и оказывается напротив отца:
— Папа, ты же знаешь Лидию. Она просто жертва обстоятельств.
— Которые создал ты?
Стайлз открывает рот, но, не найдя, чем парировать такой вопрос, закрывает его обратно. Я замечаю, что юноша начинает теребить край своей мятой рубашки.
— Ладно, позже об этом, — произносит мужчина. — А сейчас дуйте в школу.
Ноа хватает сына за ухо и тащит на первый этаж.
— Лидия, не беспокойся, я его задержу! — это последнее, что я слышу от своего друга, помимо "ай-ай".
Стайлзу всегда все сходит с рук, наверно, потому что матери у него нет, а Ноа слишком любит своего сына и слишком одинок, чтобы лишний раз ссориться. Думаю, этот случай тоже не станет исключением. Не очень хороший метод воспитания. Но Стилински-младший со своей головой на плечах, и такое простое отношение отца к нему не мешает юноше понять, что быть избалованным — плохо. Хотя иногда, как мне кажется, он все же не может противиться этой силе и ведет себя как капризный ребенок.
Я нахожу взглядом телефон на том месте, где еще несколько минут назад лежал Стайлз. Я беру в руки своего железного друга и смотрю на экран, ожидая увидеть там сотню гневных сообщений от мамы, но там пусто. Я набираю ее номер.
— Алло, — после нескольких гудков отвечает Натали.
— Привет, мам. Извини, что так получилось, мне очень стыдно.
— О чем ты?
Я чуть хмурюсь, понимая, что она понятия об этом не имеет. Как после этого можно критиковать методы воспитания Ноа Стилински, если моя собственная мать даже не интересуется жизнью дочери? Я была не права.
— О том, что меня не было сегодня ночью дома.
— Ого, правда? Что ж, ты уже девочка взрослая. Кто этот счастливчик, разделивший с тобой первую ночь?
Я чувствую себя жутко неловко и кладу трубку без лишних слов. Думаю, Натали будет несильно обеспокоена этим фактом, да и мне будет все равно, даже если это ее как-то обидит. Только одно сейчас имеет значение — мама отчасти была права. Это была моя первая ночь, которую я провела с парнем, если мы говорим об осознанном возрасте. Конечно, не в том смысле, в котором предположила она, но все же... Я всегда представляла, что это случится в объятьях, как минимум, моей первой любви, а не друга, который напился вечером перед этим.
Сейчас в тишине у меня есть время подумать, и я вспоминаю о вчерашнем вечере. Как Стайлз смотрел на меня, белки его глаз покраснели, и выглядел он немного пугающе за счет этого, но все же взгляд его был таким нежным... А эти его прикосновения и слова за пару секунд до того, как он отключился. Почему-то у меня мурашки бегут по спине от этих воспоминаний. Интересно, сам Стилински помнит о случившемся, или это был всего лишь пьяный бред? Я на секунду задумываюсь, приходилось ли ему лишать кого-то девственности. Он так же смотрел на этих девушек и прикасался к ним? Но я тут же выкидываю эти думы из головы — меня это не должно волновать.