— Да пожалуйста, — отозвалась Кира в негодовании. — Ты собираешься прожить с ней всю жизнь и умереть в один день? Ради Бога. Это твоя жизнь!
— Вот именно. — Когда Кира из кабинета вышла, при этом хлопнув дверью, Андрей еще несколько минут сидел, пытаясь справиться со злостью и прислушиваясь к её голосу в приёмной: видно, жаловалась на него Клочковой. И чтобы как-то это прекратить, хоть что-то сделать, Андрей нажал кнопку селектора, и строгим голосом проговорил: — Вика, закажи нам с Катей отдельный кабинет в «Ришелье» на этот вечер.
В приёмной повисла тишина, но спустя несколько секунд Клочкова всё же отозвалась недовольным, скрипучим голосом:
— Хорошо, Андрей.
— Немедленно это сделай. Если кабинета не будет, с завтрашнего дня ты уволена.
Но прежде чем отключить связь, Жданов услышал жалобный тон Вики:
— И что мне делать?
Очень хотелось ответить ей и напомнить, кто всё-таки в «Зималетто» главный, но он не стал. Решил, что если Клочоква его ослушается, то он сможет убить сразу двух зайцев: с женой всё равно поговорит этим вечером, хоть где, хоть в лифте «Зималетто», а заодно и от Виктории избавится.
Для того, чтобы хоть немного успокоиться, пошёл к Кате. Она была занята, и отвлекаться ей вроде бы было некогда, но он всё же сумел настоять, заставил сделать пятиминутный перерыв, и все эти пять минут от себя её не отпускал. Усадил к себе на колени и поцеловал. Перерыв грозил затянуться, и Катя первой отстранилась.
— Что-то ты больно напряжённый.
— Всё нормально. — Погладил её по бедру. — В ресторан идем вечером?
— Если хочешь.
Андрей голову на спинку дивана откинул и закрыл глаза.
— Я хочу, — проговорил он.
— Значит, пойдём. Андрюш, точно ничего не случилось?
— Нет, ничего не случилось. Просто с Кирой немного поругался, а в остальном все нормально.
— С Кирой? — Катина рука, что гладила его по груди, замерла. — А в чём дело?
Жданов понял, что не нужно было этого говорить, глаза открыл и поторопился жену заверить:
— Ни в чём, рабочие вопросы.
— Рабочие? — не поверила Катя.
Жданов ободряюще улыбнулся, и поторопился с дивана подняться. Прижался губами к Катиной щеке.
— Именно. Я пойду поработаю, увидимся позже.
— Домой заедем перед рестораном?
— Конечно. Пусть это будет… — Хотел сказать «торжественный», но передумал: — Хороший вечер.
Вечер, на самом деле, должен был стать особенным, и чем больше Андрей об этом думал, тем четче представлял себе все детали. План сам собой созрел, но требовал некоторых приготовлений. Именно поэтому он после обеда из офиса уехал, пообещав заехать за женой через пару-тройку часов. — У меня важная встреча, срочная, — сообщил он Кате. Она уточнять не стала, и Жданов спокойно уехал, обрадованный, что не нужно придумывать лишние предлоги.
Катя же терялась в догадках. Понимала, что муж что-то задумал, но он хранил секрет и, по всей видимости, решил ей сюрприз сделать. Оставалось надеется, что Андрей не слишком увлекся, и сюрприз ее порадует. А еще беспокоилась из-за его ссоры с Кирой. Вообще, настроение Воропаевой, ее взгляды, слова и догадки, которыми она с удовольствием делилась с окружающими, Катю беспокоили. Она понимала ее гнев, разочарование, возможно, ненависть, но не знала, как с этим справиться. Не слишком комфортно себя чувствуешь, когда знаешь, что кто-то при каждом удобном случае посылает на твою голову все несчастья. Поэтому старалась с Кирой лишний раз не пересекаться. А уж после вчерашнего, когда всем стало ясно, что они с Андреем помирились, вообще побаивалась, если честно, столкнуться с Кирой в коридорах «Зималетто». И поэтому когда пришлось идти в президентский кабинет, когда выяснилось, что первый отчет о продажах новой коллекции по ошибке отнесли Жданову, а не ей, оглядывалась. Да еще Вика встретила ее таким ядовитым взглядом, что захотелось плюнуть на порядочность и попросить мужа, если не уволить Клочкову, то перевести ее в другой филиал компании, подальше. В Екатеринбург, например.
Папку с отчетом нашла не сразу. Почему-то на столе Андрея царил полный хаос, будто бы он все утро пребывал не в духе и занимался тем, что раскидывал все. Катя собрала бумаги в стопку, расставила на столе статуэтки в том положении, в котором они должны стоять, потом открыла ящик стола, чтобы сложить туда лишние ручки и маркеры. На всякий случай просмотрела папки, не нашла нужную, и выдвинула следующий ящик. Вот в нём-то, на дне, к своему изумлению, и увидела свой дневник. Сначала даже не поверила, что это он. Обложка была изрядно потрёпана, поцарапана чем-то, а изящный замочек, на который тетрадь закрывалась, и вовсе отсутствовал, только одна скобка некрасиво торчала. Катя взяла его в руки, не зная, что делать, а главное, что думать, после чего открыла и пролистала зачем-то, словно не знала, что в нем написано и о ком. Поднялась, продолжая держать дневник на вытянутой руке, припомнила, где он должен быть — у Андрея дома, в её комоде (странно, что она не хватилась его, когда уезжала к родителям), а теперь вот он здесь, в его столе, сломанный, и, явно, прочитанный.