- Вот подождать никак нельзя было? Такую мысль запорол.
- Если её сквозняком от двери сдуло, значит не такая уж и ценная, – пожал он плечами. – Вась, там Макс извелся, говорит выезжать пора. Можно до работы застать кого по квартирам.
Я поднялась и пошла к Максиму, а Пашка с Петровичем переглянулись в недоумении, поражаясь переменам в наших взаимоотношениях, раньше бы Макс поныл и уехал, а если бы нет, то я бы точно не вышла его проводить, в очередной раз отмахнувшись.
- Мне тоже пора, - сказала я ему и крикнула в кабинет: - Петрович! Пашку загрузи.
Максим помог мне одеть пальто и открыл дверь, я с благодарностью принимала знаки внимания и, уже выходя, краем глаза увидела два обеспокоенных лица, выглядывающих из кабинета. Только закрыв за собой дверь не сдержались и глупо захихикали.
- У мужиков стресс, - заметил Максим. – Теперь сидят там и гадают, то ли мы разругались, то ли поженились.
- Пусть помучаются, - засмеялась я. - Нечего соваться везде.
Максим проводил меня до машины, а я взяла его за ворот пальто и заглянула в глаза:
- Спасибо тебе, - сказала тихо, но с чувством, а он обнял меня так, что мои многострадальные ребра затрещали, поцеловал в щеку и удалился, прихватив листы с адресами, которые я ему приготовила.
Два дня мы жгли бензин безо всякого толку. Максим ломился к гражданам с неизменным «Ваши соседи жаловались на шум», подсовывая под нос удостоверение и рассчитывая по реакции догадаться, есть ли у них повод для волнения. Предотвратил три пьяные драки с применением холодного оружия, припугнул одного школьника по просьбе его матери за то, что тот нещадно прогуливает, а в одной уютной квартирке увидел раскидистый куст конопли, растущий в премиленьком горшочке в горошек. Многих не удалось застать дома, где-то опрос соседей помог однозначно исключить адрес, а что-то так и осталось под вопросом.
Петрович не усмотрел никакой слежки за Масловым, тот вел себя как обычно: пищу принимал исключительно в дорогих ресторанах, на работе подолгу не задерживался, ходил в спорт зал и сауну. Не знаю, как должен чувствовать себя человек, у которого похитили жену, но по моим довольно пространственным представлениям о браке – явно не так. По словам Пашки, в расчете по кредитной карте никаких интересных сведений так же не было, а звонки только в офис, Кате (до ее похищения) и Сергею, что, кстати, показалось мне довольно любопытным. Я попросила расширить время для поиска звонков еще на неделю, убедилась, что он созванивался с Алексеем довольно регулярно, но ровно до следующего дня после обстрела. Стараясь не зацикливаться на второстепенной задаче, я отложила эту мысль до лучших времен, если они, конечно, собирались настать.
Я же все больше заглядывала в окна, прикидывая, есть ли реальная возможность держать кого-то в том или ином доме. Некоторые были вполне приличные, со снеговиками во дворе и детскими качелями, но были и совсем убогие, старые и норовящие развалиться со дня на день, в которых жили, преимущественно, пожилые люди. Я стучала к соседям, то из ЖКХ, то из администрации по поводу описи населения. Иногда рассказывала байку, как пару дней назад ездила с друзьями на какую-то дачку, да забыла там сумку. В сумке паспорт, а что за дачка, не помню, так как на тот момент была уже изрядно навеселе. Так что вопрос выглядел примерно как «простите, а не у вас ли в гостях я была? Нет? А может у соседей ваших, ничего не слышали?». Кто-то смеялся, кто-то крутил пальцем у виска, но, на удивление, все пытались вспомнить, не было ли гостей у их соседей. И я продолжала путь от адреса к адресу, делая пометки «точно нет», «вероятно» и «не понятно», прислушиваясь к интуиции и отмечая места, где она шелохнулась, крупной буквой «И», что, впрочем, можно расценивать, как «идиотка», если судить по успехам.
Возвращалась домой за полночь, долго пялилась в потолок и в конце концов решила перевезти к себе Палыча, наплевав, что он слишком огромный для моей квартиры. Зато ласковый и теплый, а я его хозяйка и он просто обязан меня защищать, пусть даже от самой себя. Правда, мыль о том, что с ним придется гулять несколько охладила мой пыл, я погрустнела еще больше и страшно потянуло в отчий дом, за поддержкой, сочувствием и Леночкиными пирогами. И я заснула, решив, что расскажу отцу все, что знаю сама, потому что Катина безопасность была куда важнее моих страхов лишиться детских иллюзий о безгрешности самого близкого человека.
Метод научного тыка
Утром я еще сильнее убедилась в правильности своих намерений и первым делом поехала к отцу. Еще на подъезде я услышала заливистый лай Палыча, и, едва успев выйти из машины, приняла его в объятия, как отец меня, после долгой разлуки. Охнула под его весом и наклонилась назад, пытаясь удержаться на ногах.