Я выскочила во двор и поняла, что чтобы проверить откроются ли ворота, придется раскидать снег, а было его прилично. Времени не было, мне не терпелось осмотреть дом, и, махнув рукой, я спешно вернулась в дом:
- Баб Маш, есть какая-нибудь куртка темная? – спросила я с порога, мелькать в своем бежевом пальто не хотелось.
- Да мое возьми, оно в сенях висит, одно оно там, не пропустишь.
Я вернулась в сени, взяла старенькое меховое пальто, побитое молью и с вытертыми локтями, в очередной раз расстроившись за старушку, и пошла по дороге в сторону брошенных домов, особенно не скрываясь. Темень стояла страшная, фонари не горели, а того света, что исходил из окон домов, едва хватало на то, чтоб различать дорогу.
Два дома стояли последними в ряду, за вторым дорога заканчивалась, а соседей напротив не было. Я только головой покачала: место идеальное, а я его чуть не пропустила, хороша ищейка. Так как окна были заколочены, я остановилась на дороге прямо напротив ближайшего дома, достала бинокль, прихваченный из машины, и принялась разглядывать доски на окнах. Через пятнадцать минут, ничего не усмотрев, переместилась к следующему дому, который считала наиболее перспективным. На дорогу выходили два окна, доски были прибиты плотно друг другу, я отложила бинокль и напрягла глаза, медленно осматривая все стыки, и снова ничего не увидела.
Сдаваться я была не намерена, прошла до конца дороги, откуда дом был виден чуть сбоку и снова замерла, а увидев тонкую полоску света, чуть не взвизгнула от радости.
«Она там!» - заорал внутренний голос, я кивнула, соглашаясь сама с собой и начала внимательно осматривать дом со всех доступных ракурсов, стараясь не сходить с дороги, чтобы в сугробах не осталось следов. Дорога была хорошо примята, здесь, в конце улицы, был небольшой пятачок, на котором можно было развернуть транспорт, а не пятиться задним ходом до самого начала деревни.
Дом был в два этажа с чердаком и крышей под прямым углом, старый, но еще довольно крепкий. В одном окне на втором этаже я видела еще полоску света, и я решила допустить вероятность, что Катя была именно там. Оставалось придумать, как туда зайти и выйти вместе с девушкой, оставшись незамеченными. Привлекать никого нельзя, если те в доме насторожатся, могут просто убить ее с перепугу или начнется пальба и она погибнет случайно. Не для того я ее искала.
«Зря я столько пирожков съела» - подумала с тоской, потому что единственным способом попасть в дом, помимо двери, было крошечное окно на чердаке. Крупной я не была и очень рассчитывала, что фотографии в Катиных соцсетях были приближены к реальности. В голове зарождалось кое-какое подобие плана, нужно было срочно возвращаться домой, подготовиться и немедленно выезжать. Пробраться в дом требовалось до того, как охранники лягут спать, в абсолютной тишине мне не остаться незамеченной: где половица скрипнет, где дверные петли. И все это при условии, что люк, ведущий из чердака, не заколочен. Думать об этом совершенно не хотелось, но заноза засела.
Почти бегом я вернулась к дому старушки, наспех попрощалась, переоделась в свое пальто и поблагодарив ее, оставила номер мобильного, с просьбой позвонить, если к последнему дому проедет машина или она услышит любое другое движение, уверенная, что она будет сидеть у окна и караулить, как заправский сыщик.
Я неслась так быстро, как только это было возможно, справедливо подозревая, что эта машина такой езды еще не знала и, вполне вероятно, Людкины ожидания наконец-то оправдаются. Но, вопреки логике (как и многое в этом деле), до дома отца я добралась без происшествий всего за час. Застать его я не рассчитывала, залетела в дом точно фурия, на ходу бросив ошалевшей Леночке «тороплюсь» и стрелой поднялась в свою комнату, скинув кроссовки не сбавляя хода. Палыч возмущенно залаял, что его оставили без внимания, но услышан не был.
Я нашла карту области, разложила ее на кровати и принялась изучать местность возле деревни. До объездной, если идти лесом от дома, где предположительно держат Катю, всего два километра. Два километра в темноте, по снегу, в лесу, с девушкой, которая будет дрожать от страха, спотыкаться каждые три метра и падать. Я поморщилась и отказалась от этой затеи. К тому же, не известно, сколько времени пройдет с того момента, как похитители обнаружат, что их пленницу увели из-под носа: может, час, а может, пять минут.
В идеале, они даже знать не должны, что кто-то еще был в доме. Если они решат, что Катя сбежала сама, искать ее будут совсем иначе и такая путаница мне на руку. План родился мгновенно, но был сопряжен со столькими переменными, которые от меня не зависели, что мне понадобиться вся помощь, на которую был только способен мой ангел-хранитель. То, что он у меня есть, сомнений не вызывало, раз я до сих пор топчу эту землю при моем образе жизни.