«Отлично, он еще и злится на меня» - недовольно пробубнила про себя, а обида жгла душу.
Разговор за столом не клеился, Солнце начала убирать посуду, а я поднялась, бросив:
- Подготовлю комнаты, - потому что было уже довольно поздно, а гости вроде как не спешили уезжать восвояси, и удалилась под хмурыми взглядами.
Комнат было всего пять, одна на первом этаже, и четыре на втором, две из которых занимали я и отец с Леночкой, так что каждому достался свой угол. Застилая постель на втором этаже, я почувствовала чей-то взгляд. Обернулась и обнаружила Катю, которая с тревогой смотрела на меня.
- Чего? – недовольно пробубнила я, не желая притворяться радушной хозяйкой.
- Вась, ты можешь мне рассказать, – тихо сказала она, – я же не дура и вижу, что следы от чьей-то руки. Обстоятельства додумывать даже не хочется…
- Ничего такого, - поморщилась я, понимая, к чему она клонит, - просто случайность, о которой не хочется говорить.
«Но невозможно не вспоминать».
- Как знаешь, - легко согласилась она, а потом неожиданно прыгнула на кровать животом вниз, как кошка, пока я встряхнула простынь, и она плавно опускалась. Я не выдержала и прыснула, Катя заворочалась под тканью, пытаясь освободиться, и хохотала, а я держала край и мешала ей это сделать. За этими игрищами нас застал Серега, пришедший на шум:
- Девчонки, - сказал он с укором, понижая голос, чтобы отец ненароком не услышал, - перестаньте будоражить мое воображение, это же форменное издевательство.
Я вытаращила глаза, Катя выбралась, схватила с кровати подушку и запустила в него, а он засмеялся и ретировался.
- Вот кобель! – сказала она в сердцах и тут же смутилась: - Ой, прости.
- Да ладно, я же не слепая, – отмахнулась небрежно, но задумалась: я ведь и вправду была не слепая и некоторые странности в их поведении относительно друг друга определенно замечала.
Катя помогла мне заправить остальные кровати и все, наконец-то, разошлись по комнатам.
Я выключила свет и легла, прекрасно понимая, что уснуть не в силах. Сознание решило устроить мозговой штурм, но с темой определиться не могло, мысли скакали, как блохи, и я не могла ни за одну уцепиться и сосредоточиться, чтобы додумать ее до конца, а от некоторых старательно отмахивалась сама. Проворочалась часа два, не меньше, пока не услышала осторожные шаги в коридоре, а потом как приоткрылась моя дверь и без удивления увидела Сергея.
- Чего притащился? – спросила ворчливо. - Отец через комнату.
Он не спешил отвечать, сел на кровать, развернувшись ко мне лицом и хмуро спросил:
- Василиса, откуда синяки на запястье?
Я закатила глаза и слегка простонала, то есть всеми доступными способами показала, как утомил меня этот вопрос.
- Откуда синяки? – упрямо гнул он свое.
- Да что вы привязались, синяк и синяк, сойдет через неделю.
- Это твой мент постарался? – спросил он грозно, но тихо. А я только бровью повела: какие ловкие, пальцем тыкать, откуда только знают друг о друге… не помню, чтобы я их знакомила.
- Нет, – ответила сурово.
- Точно?
- Точнее некуда. Мент был очень нежен.
- Жестоко, - поморщился он, но продолжил докапываться: - Кто тогда?
- Отцепись, - разозлилась я. - Я же тебя не спрашиваю, где ты шляешься, что делаешь и с кем.
- Справедливо, – вынужден он был согласиться, посидел немного, потом лег рядом, лицом ко мне, обнял поверх одеяла и нежно поцеловал. – Извини, что втянул тебя в свои проблемы и подверг опасности.
- Да брось, ты же знаешь, мне только волю дай где-нибудь покопаться, да кого-нибудь поискать, - улыбнулась я вполне дружелюбно, а он улыбнулся в ответ:
- Откуда знаешь, что я знаю?
- Сережа, не все бабы дуры, - с укором сказала я.
- Я запомню эту мудрость и пронесу ее через года, - сострил он и засмеялся, заглядывая в глаза, потом резко стащил с меня одеяло, притянул к себе, пристроив обе руки на самых интересных местах, и начал покрывать поцелуями мою шею.
- Сережа, ты меня волнуешь, - прохрипела я, тяжело дыша. - Лучше уходи.
- Вот блин, - приуныл он, замерев, но из объятий не отпустил. - Наконец-то тебя увидел и такая непруха.
- Топай отсюда, - передразнила я его слова, он тяжело вдохнул, поднялся и ушёл, оставив меня в растрёпанных чувствах: хотелось, чтобы он остался, но я прекрасно понимала, что это чистая физиология, ничего общего не имеющая с реальными чувствами и была уверена, что им движут те же мотивы. Улыбнулась грустно и постаралась уснуть.