— Не будете возвращаться на Базу Мстителей, сэр?
— Нет.
Почти всю дорогу Сигюн только и делает, что как малый ребенок таращится в окно, почти вжавшись в него лицом. Локи по отражению на темном фоне отчетливо виден весь ее детский восторг невиданными ранее бесконечными огнями города; высокими домами, достающими почти до звездного неба; снующими туда-сюда людьми и бесконечным потоком машин. Тонкие губы складываются в насмешливо-добродушную полуулыбку. Локи даже слегка завидно. Он давным-давно перерос тот возраст, когда открытие нового мира приносит шквал невиданного восхищения. Он вообще никогда не мог по-настоящему насладиться красотами этого мира. Ведь в первое свое прибытие пытался его уничтожить. С Сигюн все иначе. У нее есть шанс проникнуться миром смертных. Есть шанс полюбить его и позволить секундной вспышке «настоящего» вскружить себе голову.
— Прибыли, — оповещает Пятница. — Дальше вам лучше пройти пешком непосредственно на площадь. Ваше указание касательно отеля и ресторана исполнено.
— Превосходно.
Локи покидает машину и подает руку супруге, помогая ей выбраться из мидгардского транспорта. И стоит Сигюн его покинуть, как Локи оказывается в кольце трепетно сжимающих рук. А в районе груди ему прилетают взвинченные три слова, от которых у него внутри все по привычке переворачивается. Он тактильно ощущает, как его жена-племянница дрожит от предвкушения и нетерпения. И это каким-то таинственным образом передается чуть-чуть и ему. Он вопросительно вздергивает брови. Сигюн поясняет:
— Это на эмоциях!
Она с широкой улыбкой отлепляется и резво тянет за руку в сторону особо ярких огней, людского гула и музыки. И Локи даже не успевает ничего сказать против. Только Пятница недовольно ворчит им вслед:
— Могли хотя бы закрыть дверь. Все приходится делать за вас.
Локи делает неутешительный, однако довольно забавляющий вывод: он женился на сущем ребенке. Сигюн… Ей все хочется попробовать. Разглядеть. Потрогать. Разузнать. Понять, как устроено и работает. Ее голова ни на минуты не остается в одном положении. Сигюн сама — вертится, кружится, срывается с одного места на другое. С ее лица не слезает широкая волнующая улыбка. Локи через пару часов чувствует себя полностью истощенным. Пожалуй, даже битвы так его не выматывают.
— Стой, рыжая бестия! Ты меня вымотала, — он насильно прижимает ее к себе за талию под задорный смех. — Я уже слишком стар для таких марафонов.
Сигюн запрокидывает голову кверху, упираясь затылком в мужскую грудь, и ловит изумрудный насмешливый взгляд. Она с любовной благодарностью сжимает обеими ладонями его обнимающую руку.
— Не ты ли говорил сегодня, что наша разница в возрасте будет заметна только через три тысячи лет? — игриво спрашивает она.
Тонкие губы складываются в коварную ухмылку ей в ответ.
— Я Бог Коварства, милая. Мне ничего не стоит немного слукавить.
— Или много.
— В точку.
Локи со смешком запечатывает короткий поцелуй на счастливой улыбке. И в очередной раз потешается реакцией смертных. Для них их внешне-возрастной контраст кажется вопиюще неправильным. Пожалуй, было бы, действительно, куда проще, выгляди Сигюн не как совсем юная девушка, а он, откровенно говоря, не как ее отец. Но шутница-судьба решает иначе.
— Ты совсем не устала? — даже с какой-то надеждой осведомляется Локи.
— Теперь, когда ты спросил, думаю, да. Устала. А еще я голодная.
— Не удивительно, — смешливо фыркает он, выпуская ее из захвата, и тянет ее в сторону оставленного автомобиля, — ты же носилась по площади как неугомонный вихрь!
— Просто здесь все так… — она не может подобрать слов, которые бы выразили ее восхищение, — по-другому!
— Логично, — ерничает Локи, — это же другой мир.
— Ты прекрасно понимаешь, что я не об этом…
— Как тебе смертные друзья Тора? — невзначай интересуется он.
— Разве они и не твои друзья тоже?
Локи дергано улыбается на это невинное удивление. Он говорит:
— Мне они не друзья.
— А мне показалось, вы хорошо ладите…
Сигюн сконфужено заправляет прядь за ушко. Локи как всегда — одна большая загадка, которую невозможно познать полностью. Даже сейчас ей не до конца ясно: говорит он правду или увиливает, не желая признаваться в симпатии к мидгардцам. Но она надеется, что все же второе. Эти смертные люди ей нравятся. И она понимает теперь, почему ее отец так ими дорожит.
— Они очень приятные личности. Хотя и такие разные.
— Другого ответа я и не ждал.
— Почему?
— Тебе все кажутся приятными, милая, — усмехается Локи. — Даже йотуны. До сих пор не понимаю, как ты завоевала расположение этих неотесанных варваров.
— Я завоевала самого упрямого и коварного йотуна. Это было легко.
— Только не для них самих, — глумливо скалится он.
Сигюн смущенно смеется, ненароком поднимая в памяти первый месяц, когда ее общение со своим ледяным народом больше походило на игру в прятки. Причем, если вначале пряталась она, то через какое-то время это делали уже йотуны, измученные гиперактивным желанием царицы подружиться. Все потому, что ей по своей любознательной особенности нужно было знать все и сразу: историю мира, его величайших личностей, обычаи, порядки. И рассказать ей это не мог никто лучше простого народа. Ее интерес был лестен командующим Ледяной армии. Так что они не преминули потратить на юную асинью своего времени. К тому же важным фактором сыграло ее приручение ксилвры: йотунского зверя, всегда считавшегося диким созданием. Однако когда йотуны поняли, во что ввязались, было уже поздно. И только царь смог угомонить норов своей царицы.
— Вы только посмотрите на нее! Она еще и смеется! — подначивает Локи Сигюн. — Мне вот было не до смеха, когда йотуны приходили ко мне с жалобами.
— Не было такого! — возмущенно парирует она под откровенно довольный издевкой хохот.
Пятница встречает их лаконичным приветствием и довольно быстро доставляет в пункт назначения. И не то чтобы Сигюн оно откровенно не нравилось. Просто от взглядов мидгардцев из этого заведения — «отеля», как называет его Локи, — ей становится неуютно. От натянутой улыбки мужчины, выдающего им ключ-карту от номера на двоих, ей становится не по себе. Эти мидгардцы совсем не кажутся ей дружелюбными. Сигюн, скорее, ощущает некое дежавю с откровенными сплетницами и интриганками из Асгарда, которых она терпеть не могла и которых открыто презирал теперь-ее-муж. Она теснее прижимается к его боку в какой-то инстинктивной попытке защититься. Украдкой заглядывает в его лицо, когда они поднимаются в коробке лифта на смотровую площадку-ресторан. Локи, кажется, совсем не чувствует дискомфорта. Даже наоборот. По его приподнятому уголку губ Сигюн может сказать, что он веселится. Она сминает губы. Может, это она делает что-то не то? Она старается вести себя как царевна. Держаться чинно с высоко поднятой головой. Быть может, в этом проблема? Но по-другому она не умеет… Ее учат всю жизнь держать спину ровно, а подбородок высоко. Лифт доставляет их и еще несколько мидгардцев на шестьдесят пятый этаж. И, едва покинув тесное помещение, Сигюн украдкой дергает на себя Локи. Она не удерживается от тихого вопроса:
— Я веду себя как-то не так?..
— О чем ты?
Он хмурится в первичной реакции, но следом, кажется, понимает, о чем она, и тянет губы в усмешке. Он уже порывается ответить, как его прерывают:
— Господа!
Женщина с широкой улыбкой приветствует их кивком. И Сигюн отмечает, что улыбка ее откровенно заискивающая.
— Хотите заказать столик на двоих или?..
— У нас бронь, — хлестко обрывает ее Локи.
— О! — разом воодушевляется женщина. — На имя?..
— Локи Одинсон.
— Сейчас проверю, — она быстро пробивает имя в своем планшете и кивает, найдя исходное. — Локи Одинсон и его… — она неуверенно поднимает взгляд на Сигюн, — жена?..
— Все верно, — лаконично подтверждает он.
— Ваш столик в зоне у окна. Я провожу вас!
— Закажите сразу или вам нужно время, чтобы сделать выбор? — услужливо интересуется она, подавая увесистую книгу в кожаном переплете с заголовком «Меню», стоит Локи галантно усадить Сигюн за стол и опуститься на место напротив самому.