Поправляя салфетку на коленях, Недил опустила руки под скатерть, складывая знак. Прикрыла глаза, заставляя блестящий кофейник, стоящий прямо перед ней, двоиться.
Мир менялся неохотно, с натугой – без формулы концентрации, которую Леора выговорить вслух не решилась, магия не давалась, силу пришлось пропихивать в себя как слишком толстую нитку в игольное ушко.
Но скатерть цвета слоновой кости всё-таки стала белой, серебряный кофейник просто серым, а роза в тонкой вазе чёрной. Зато сбоку, от Редиша, поплыли цветные полупрозрачные волны: багровое раздражение, тускло-коричневое недовольство, чёрно-алые искорки разгорающейся злости и болотно-жёлтая, унылая…
Леора вскинулась, таращась на маркграфа, полирующего лоб ладонью.
– Что вы на меня так смотрите? – с явной неохотой спросил генерал, кажется, полностью занятый изучением соуса в своей тарелке.
– Я могу вам помочь, – решительно заявила Недил, складывая салфетку.
– С чем? – Редиш глянул на девушку из-под ладони.
– У вас же болит голова. Я могу её снять.
– Голову?
– Боль.
– В вас, оказывается, просто бездна талантов, – хмыкнул маркграф. – Вы ещё и медик?
– Нет. Но кое-что могу. Вы позволите?
Леора поднялась, отодвинув стул.
– Нет, – отрезал Редиш.
– Ну и не позволяйте, – не стала спорить кадет, примерно такого ответа и ожидавшая.
На то, чтобы встать у него за спиной, резко наклонить генеральскую голову к его же груди, зафиксировав подбородок, много времени не потребовалось. И даже реакции непревзойдённого фехтовальщика маркграфу не помогли. Конечно, может, дело было вовсе не в быстроте Недил, а в генеральском удивлении, то есть он попросту обалдел. Так или иначе, но вышло неплохо.
– Вы решили меня придушить? – не слишком внятно поинтересовался Редиш. – Так это делается иначе.
– У владыки Вересковых пустошей по утрам постоянно болела голова, – деловито пояснила Леора, с силой разминая литую, будто из каучуковых шлангов скрученную шею. – Последствие старой контузии. Лекари ему тоже рекомендовали пить красное вино. А один бродячий торговец научил такому массажу. Милорду он очень помогал, а у меня выходило лучше всех.
– Если вы ткнёте меня кинжалом, получится ещё эффективнее, – пробурчал маркграф.
– Только не говорите, что вам больно.
– Мне больно, – заверил её генерал. – Кем вам приходится владыка Вересковья? Женихом?
– Ему что-то около семидесяти лет, – фыркнула Недил. – Нет, я просто воспитывалась в их доме.
Редиш глухо охнул – видимо, Леора угодила в особо болезненный узел.
– Ваши руки нежными я никак бы не назвал, – заметил брюзгливо. – И что значит воспитывались? Насколько я знаю, у вас полный набор родственников вместе с приживалками и няньками.
– В высоких родах так принято, детей отдают на воспитание в другие дома.
– Зачем?
– Честно говоря, не знаю. Наверное, потому, что чужим людям проще вымуштровать ребёнка? Не станут сюсюкать, не пожалеют, когда надо наказать. Но девочек из нашего рода издавна отсылали в Вересковье, а в Краснодолье воспитывали мальчиков. Считалось, что лучшие оруженосцы и пажи получаются из тех, кто обучался у нас.
– Интересный подход к воспитанию.
– Традиции, – пожала плечами Недил, у которой уже пальцы начало ломить. Уж слишком крепким загривок генерала оказался.
– И долго вы так воспитывались?
– Как все. С семи лет до пятнадцати. Я как раз вернулась домой на собственную помолвку.
– То есть жених всё-таки был? И где он сейчас?
– Погиб в битве при Белоозере.
– Соболезную, – без намёка на сочувствие сказал Редиш. – Надеюсь, вы по нему не сильно горевали.
– Что? – не сразу сообразила Леора.
Просто процесс массажа из активной стадии плавно перетёк в расслабляющие поглаживания. И почему-то перестал быть исключительно лекарской манипуляцией. А во что он превратился, кадет и сама не понимала, только вот во рту у неё пересохло и даже стыдно стало. Вернее, не то чтобы стыдно, но как-то не слишком уютно. И ещё Недил заметила, что волосы у генерала тонкие и очень лёгкие, напоминающие шёлковые нитки для вышивки. Почему это важно, она понятия не имела.
– Я выразил надежду, что, несомненно, героическая смерть суженого не разбила вам сердца.
– Ему было тридцать восемь, он уже успел похоронить двух жён, и я его никогда не видела. Так что нет, с сердцем у меня полный порядок. А как ваша голова? – спросила Леора, отступая.
Не без сожаления, честно говоря.
– Вынужден признать… – Маркраф покрутил шеей, растёр загривок. – Спасибо.
– Совершенно не за что, – ни с того ни с сего смутилась Недил. – Вообще-то, стоит ещё и плечи разминать.