Генерал поднимает голову. Глаза, ловя отблеск лампы, светятся в полумраке.
– Хочешь пить? – спрашивает тихо, эдак мягко, участливо. – Сейчас помогу.
Редиш осторожно, будто хрустальную, приподнимает её – затылок упирается в жёсткий сгиб локтя. Край стакана чувствительно бьёт по зубам.
– Извини. Сиделка из меня ещё та.
Святой Отец! Какой бред! Привидится такое, потом…
Потом ничего нет. Темно.
– Это она? – брюзгливый старческий голос разболтано дребезжит стеклом. – Никого получше не смог найти?
– Осмелюсь возразить, ваше величество, – второй шуршит, как смятая бумага. – Кандидатура весьма подходящая. Хорошего рода и воспитания. Молода, неглупа, недурна собой…
– На вкус и цвет, – фыркнул первый.
– Я выбирал, исходя из предпочтений вашего сына.
– Ну да, сплошные «не»: недурна, неглупа! Как раз ему под стать.
– И снова я осмелюсь возразить. Нам и требуется девушка, которую можно охарактеризовать как «чуть выше посредственного». Красавицам его высочество не доверяет, чересчур умная может затеять собственную игру. А девушка скромных талантов, не выходя из-под влияния нужных нам людей, сумеет помочь вашему сыну.
– Называй вещи своими именами, – недовольно приказал старик. – Манипулировать она сможет. Манипулировать моим отпрыском, чтоб его Левый взял. Что за жизнь? Нет, ну скажи! Даже помереть спокойно не дают! А как тут сдохнешь, если после меня на трон сядет такой кисель! Ничего не может, башка, как сортир: либо пусто, либо дерьмом забита!
– Осмелюсь напомнить, поэтому мы и решили выбрать для принца фаворитку, которая помо… Прошу прощения, которая будет подсказывать ему верные решения.
– Мне не нравится, – буркнул «стекло».
– Девушка?
– Всё! И все. Сынуля же женится, в конце концов.
– Ваше величество, не мне и не вам напоминать о ночной кукушке, которая дневную перекукует. Уверяю вас, всё пройдёт так, как мы планировали. Пока эта леди побудет при маркграфе. Освоится, обтешется, научится необходимым… э-э… штучкам. Затем, когда их отношения естественным образом сойдут на нет, я займусь её вербовкой.
– Трахнешь, что ли?
– К сожалению, эта сторона бытия в силу возраста меня уже не интересует. Нет, девушка абсолютно лояльна к режиму, даже симпатизирует вашему величеству. Поэтому убедить её послужить государству не сложно. У её кандидатуры есть ещё плюсы, – вкрадчиво шелестел бумажный голос. – Она маг, потому, когда придёт время быть рядом с вашим наследником, сможет вполне профессионально его защитить, что тоже немаловажно. Кроме того, в силу обстоятельств, у неё будут доверительные отношения с моим приемником. Редиш умеет расставаться с женщинами без взаимных обид. Но, если желаете, я могу начать разрабатывать других кандидаток.
– Такие же «чуть больше посредственности» с магическим образованием из хороших семей? Маркграф вусмерть утрахается, готовя любовницу для моего сынка. А Редиш мне нужен не для этого. Ладно, канцлер, давайте генералу отмашку. Пусть займётся девицей.
– Видите ли, ваше величество, мне бы не хотелось, чтобы Редишу стали известны наши планы. По крайней мере, пока. А то ведь с ним хлопот не оберёшься, сам знаете. Пусть думает, что я от природной вредности подсунул ему девчонку-телохранителя. Так оно естественнее будет.
– И то верно. Многие знания, многие печали. Кстати, вы уверены? Она нас не слышит? Что-то разговорились.
– Уверен. Её поят настойкой опия, я проверял.
– Ну и славно…
Голоса уплывали, сливались в невнятный гул и тот затихал. Оставалась лишь темнота.
***
Абрис окна, ярко, даже яростно очерченный солнцем на стене, смотрелся настоящей картиной. А пылинки, лениво вальсирующие в столбе света перед ней, лишь добавляли объёма и общей радости жизни. И розы в вазе, в общем-то, одинаковые что зимой, что летом, смотрелись очень по-весеннему. Может, виной тому были непросохшие капельки на пунцовых лепестках?
Или отсутствие темноты и болотом засасывающего бреда?
Ныло всё, даже, кажется, глаза, волосы и ногти. А ещё дико хотелось есть. И от этого неожиданно солнечное настроение ещё и радугой окрашивалось.
Леора, заранее закусив губу, осторожно подтягиваясь, попыталась сесть. Толком у неё ничего не вышло, потому что черти в животе мигом и с большим энтузиазмом целый костёр раздули, но опереться на подушки получилось, а это было совсем не плохо. Полусидеть – это уже не пластом лежать, прогресс, как ни крути.
Недил откинула край одеяла, приподняла рубашку, задумчиво уставившись на повязку в мерзких желтоватых пятнах, остро воняющих лекарствами.
– А жить-то, оказывается, хорошо, – пробормотала, колупнув ногтём узел бинта.