– Видела, – спокойно кивнула Эрна. – При и Белоозере.
– Тогда должны понимать. Толпа необученных, чем под руку попало вооружённых крестьян, не понимающих, зачем их согнали, против отборных императорских войск. Уверена, бойней это и выглядело.
– И кто в этом виноват? – пожала плечами магичка. – Высоких никто не заставлял бунт поднимать.
– Это да, – нехотя согласилась Леора. – Хотя… Да нет, всё верно. Знаете, властители же перед той битвой у нас в замке собрались. А я полезла подглядывать, жениха своего рассмотреть хотела. Помню, как отец орал: «Если мы сейчас не дадим отпор, этот самозванец нас поодиночке передушит». А вышло, что придушили сразу всех, скопом. За такой подарок его величество должен каждого бунтовщика медалью наградить.
– Жалеешь? – приподняла брови Эрна.
– Да нет. Вернее да. Было бы всё, как раньше, так не пришлось бы голову ломать, что теперь делать. Давно бы замуж вышла.
– И уже была бы матерью парочки малюток, брюхатая третьим, – усмехнулась магик. – Если б не скопытилась при первых же родах. Сидела б в сарае, по ошибке названном замком, раздумывая о том, что приказать приготовить на ужин и сколько мыла сварить. А твой супружник в это время валял бы крестьянских девок, не слишком тебя стесняясь. Только не надо мне втирать о предназначении женщин!
– Я и не собиралась, – пробормотала Леора, которой почему-то стало очень неуютно, аж озноб по спине продрал.
– Ладно, жизни я тебя учить не собираюсь, – Эрна встала, деловито оправив платье, которое в этом совсем не нуждалось. Магичка всегда умудрялась выглядеть безупречно. – Если ждёшь от меня советов, то зря надеешься, даже за плату не раздаю. Решай сама, а я ушла.
Легко говорить: решай сама. А если выходов не видишь? У Недил хватило времени, чтобы прикинуть все варианты. Не нашлось только одного – подходящего. С любовью ничего не вышло. Карьера телохранителя теперь выглядела сомнительней прежнего. Голову подставлять за десяток золотых и медаль? Нет, она, конечно, самолюбие грела, но на нём далеко не уедешь.
Может, снова влюбиться? Например, в какого-нибудь ювелира или портного, закончить училище. Есть же у них училища? Стать подмастерьем, потом мастером, достойным любимого. Чем не цель? Ещё, говорят, золотари деньги лопатой гребут.
Леора усмехнулась, машинально перебирая кружево простыни. За окном уже темнеть начало, в комнате стало сумрачно и словно бы похолодало. По лестнице за стеной быстрым горохом простучали шаги – кто-то сбежал вниз. И снова шаги, только медленные с металлическим призвякиванием подкованных каблуков: маркграф вернулся.
Сейчас к нему понесут воду для ванны, примерно через час он спуститься в столовую на ужин. Если снова никуда не поедет, пойдёт в кабинет, где просидит до полуночи. А если уедет, то может вернуться и через пару часов, и под утро, и на следующий день. Леора успела неплохо выучить его привычки и всё по шагам.
Сам же Редиш так ни разу к ней и не зашёл. Что, собственно, не удивляло.
Недил откинула одеяло, заранее морщась, встала, кряхтя и охая, как старая бабка, натянула одежду, труднее всего было справиться с сапогами, но кадет поклялась больше никогда не появляться перед маркграфом босой – хватит с неё насмешек.
Появлению телохранителя, да ещё в собственной спальне, Редиш совсем не удивился, только глянул исподлобья, откинув ещё влажные волосы за спину, и снова отвернулся, выискивая что-то в большом ларце.
– Разве вам уже можно вставать? – поинтересовался равнодушно. – Насколько я знаю, лекарь велел в постели лежать. Впрочем, это не моё дело. Каждый волен гробить себя, как ему угодно. Хорошо, что зашли, а то я бы так и не собрался.
– Вы хотели о чём-то поговорить? – осторожно предположила Недил, продолжения так и не дождавшись.
– Хотел, – маркграф резко развернулся, опёрся обеими руками на туалетный столик у себя за спиной. Смотрел он куда-то поверх головы Леоры. Кажется, даже видеть кадета ему было тошно. – Вернее, собирался извиниться перед вами.
– За что? – не сразу отозвалась Недил, почти уверенная, что она всё-таки ослышалась.
– Я был слишком самоуверен. Вы профессионально справились со своими обязанностями. Я вам помешал. Только поэтому вы пострадали. Приношу свои извинения. И благодарю.
– Я всего лишь выполнила свой долг, – ничего умнее в голову ошарашенного кадета попросту не пришло.
Маркграф её оригинальность тоже оценил, поморщился.
– Кстати, о долгах, – заявил холодно. – Не люблю ходит в должниках, поэтому, если вам что-то требуется… – Редиш махнул рукой, но нужного определения так и не нашёл. – Короче говоря, если вы решите покинуть службу, штраф я оплачу сам. И это не обсуждается. Решите остаться – место за вами. Захотите перевестись, составлю протекцию. Даже если вы пожелаете… переквалифицироваться, я постараюсь найти ходы.