Слова, по которым Рико научился жить.
- Я всегда буду слушать, если тебе нужно будет с кем-то поговорить, - сказал он племяннику, усаживаясь в кресло. - Но иногда ничего нельзя сделать, чтобы что-то изменить. Это суровый жизненный факт.
Матео перешел на всхлипывания.
- Может, нам почитать книгу? - Рико взял первую попавшуюся книжку с картинками. Она была двуязычной, с поездами, собаками и бананами, помеченными на английском и испанском языках.
Читая книгу, он намеренно понизил голос до невнятного гула. Голова мальчика на его груди становилась все тяжелее и тяжелее.
- Спасибо, - прошептала Сорча, заглянув в комнату.
Рико кивнул и отнес спящего мальчика в кроватку. Вошла няня.
- Когда Матео проснется, не говори ему, какой я предатель, - сказал он Сорче, спускаясь с ней по лестнице.
- Вообще-то, я собиралась пригласить тебя на ужин на этой неделе. Я хочу кое о чем с тобой поговорить. Мы можем пройти в кабинет Сезара? - нахмурилась Сорча.
Рико вздохнул.
- Если речь идет о моей повторной женитьбе, то мама передала твои опасения.
- Я хотела поговорить о другом, - пробормотала Сорча, закрывая дверь и махнув рукой в сторону дивана. - И мое воображение может разыграться. Я ничего не сказала Сезару.
Она налила два стакана ирландского виски и принесла туда, где стоял Рико.
- Неужели? - растягивая слова, произнес Рико.
- Пожалуйста, не сердись на меня. Я знаю, что переступила черту, предложив твоей матери не настаивать на повторном браке, но я забочусь обо всех вас. - Она сидела упершись локтями в бедра, наклонившись вперед и сцепив руки.
- Сорча, - как можно более спокойно произнес Рико. - Я в порядке. - И, прежде чем ему пришлось выдержать еще один полный мучительного сочувствия взгляд, добавил: - Если бы я был на твоем месте, я бы понял, почему ты думаешь, что это не так, но, честно говоря, ты должна перестать беспокоиться обо мне.
- Этого никогда не случится, - сказала Сорча уверенно. - Могут быть другие факторы, которые следует учитывать. Я чувствую себя такой лицемеркой.
- Почему? - удивился Рико. - Что происходит?
Сорча нахмурилась, поставила стакан на стол, взяла телефон и уставилась на него, не включая.
- Эльза, наша няня, показала мне кое-что, что появилось в ленте новостей.
- Что-то компрометирующее? Может быть, что-то прояснилось в отчете коронера? Это из-за Фаустины?
- Нет! Нет, дело вовсе не в ней. - Сорча коснулась лба пальцами. - Эльза всегда ходит с нами, когда мы ужинаем у твоей матери, она знакома с тамошними служанками и подписана на некоторых из них в социальных сетях.
- Честно говоря, я редко проверяю свои аккаунты в социальных сетях, - сказал Рико, равнодушно стряхивая с колена несуществующую ворсинку. - Особенно после смерти Фаустины. Это очень сентиментально.
- Наверное, ты прав. - Выражение ее лица стало напряженным. Она посмотрела на телефон, который сжимала в ладонях. - Но, так или иначе, я думаю, что ты должен знать об этой новости. - Закусив губу, она дотронулась большим пальцем до экрана, щелкнула, чтобы открыть фотографию, и протянула телефон Рико. - Сначала Эльза решила, что это Матео переодели девочкой. Это единственная причина, по которой она обратила на это внимание и показала мне. Должна согласиться, что есть определенное сходство.
Рико бросил взгляд на малыша. Он никогда не видел Матео в розовом матросском слюнявчике и шляпе, но улыбка девочки была очень похожа на ту, которую он выпросил у своего племянника до того, как голова мальчика упала ему на грудь.
- Вообще все мои аккаунты в социальных сетях закрыты, - сказала Сорча. - Я слышала, что фотографии можно украсть и поместить в рекламе без разрешения. Я думала, что именно это и произошло. Эльза заверила меня, что она никогда не делится снимкали мальчиков ни с кем, кроме меня или Сезара.
- Говорят, у всех нас есть двойник, - равнодушно сказал Рико. - Похоже, вы нашли двойника Матео.
- Это единственная фотография, где она так похожа на него, - пробормотала Сорча, забирая телефон. - Я просмотрела профиль. Мать ребенка - фотограф.
- Это часть ее портфолио для домашнего бизнеса. Ее зовут Поппи Харрис. Я имею в виду мать. Девочку зовут Лили.
В сознании всплывали картинки домашнего солярия его матери, когда они с Поппи так импульсивно занимались любовью.
- А ты знаешь… помнишь ее? - осторожно спросила Сорча.
Кожа пахла нектаринами, пышные завитки вьющихся рыжих волос заполняли его руки, пока он целовал ее алые губы. Он точно помнил радостные крики наслаждения.