Но внешность, как говорится, обманчива, и в последнее время я подозревала, что дело нечистое.
Официально считалось, что Степан – кот Егоровых. Действительно, будучи котенком, Степан жил какое-то время в их доме, ел, спал, охотился и делал свои дела. Когда Степан повзрослел, он почувствовал себя гражданином мира и стал ходить по нужде исключительно в моем саду. Этим дело не ограничивалось. Вся личная жизнь кота Степана проходила почему-то на моем участке. Начиная с ранней весны и до первых морозов я не могла открыть окна: под ними или проходили разборки между кошачьими паханами, или собирались кошачьи ансамбли.
Конечно, я возмущалась вслух, жаловалась соседям, но на поведении кота это не отражалось – Степан был личностью самостоятельной и независимой, весь в хозяина.
И я решилась пойти на крайнюю меру – завести собаку. Дело было за малым – решить какую.
До встречи с клиентами оставалось полчаса, и, выехав на дорогу, я забыла на время о противостоянии с соседским котом и его хозяином.
Под строительным забором меня ждали две женщины постарше и помоложе, с первого взгляда между ними угадывалось кровное родство.
– Меня зовут Екатерина, – улыбнулась я, – я агент компании «Гешефт».
«Ничего они не купят», – тут же решила я, не забывая улыбаться.
Понимая, что день уже и так пропал, я неожиданно почувствовала кураж: «Еще посмотрим, кто кого».
– Девочки, – доверительно сообщила я, – можно найти дешевую квартиру, а жить-то как, если соседи окажутся безработными алкоголиками?
«Девочки» понимали. Они закивала, переглянулись, и та, что с разными бровками, попросила:
– Нам бы и недорого, и на набережной.
– У меня есть одна квартирка… Место тихое, зеленое, недалеко от центра, и, главное, цена не агрессивная, а соседи – сплошь интеллигенты. Я сегодня везу туда двух клиентов. Будем смотреть?
– Будем, будем, – закивали «девочки» и заволновались. Уже хорошо.
Я затолкала их в свою «Оку», нырнула в поток машин, покрутилась во дворах и, подрезав несколько солидных тачек, вынырнула в нужном месте.
Мы вошли в обшарпанный подъезд, поднялись на нужный этаж. Преодолевая дурноту, я открыла своим ключом квартиру и пригласила женщин войти.
Пока они осматривали помещение, я приходила в себя: украдкой промокнула испарину над верхней губой и сделала несколько дыхательных упражнений.
Квартира давно не знала ремонта, планировка была отвратительной, и в комплекте с подъездом и вонючим лифтом она была весьма сомнительным вариантом. Но из окна этой паршивенькой квартирки открывался панорамный вид на город.
У меня дух перед окном с панорамным видом захватывало тоже, но совсем по другой причине: я панически боялась высоты. Голова кружилась, уши закладывало, желудок сводило, сердце начинало пляску святого Вита. «Давай, Катерина, работай», – велела я себе, отошла подальше от окна и начала перечислять магазины, аптеки, поликлиники, школы и общественные организации рядом с домом, номера троллейбусов, трамваев и маршруток.
– Мам, – глядя в окно, сказала та, что помоложе, – а вон мой институт.
– Кстати, – вмешалась я, – сегодня квартиру будут смотреть еще две семьи, тоже для детей-студентов.
Риелтор – это все-таки блефующий циник.
«Если сорвутся, уволюсь», – по пути в агентство думала я.
В агентстве было тихо, как в музее. Я села за стол, над которым висели сертификаты и дипломы, полученные мною за шесть лет работы агентом. Шеф гордился этими фантиками больше, чем я, и украшал ими стены офиса. Может, потому, что сам он был интровертом, не вылезал из кабинета и все придумывал финансовые схемы увода денег в свой собственный карман.
Я листала свежий номер «Из рук в руки», мечтала о щенке и ждала звонка. Мобильный молчал.
– Катерина, – позвал шеф, – зайди ко мне.
Я закатила глаза и не поднялась с места:
– Леонид Николаевич, я не могу, я жду клиентов.
– Ничего, никуда они не денутся.
Войдя в директорский кабинет, я примостилась на краешек стула, готовая в любую минуту сорваться с места. Мобильник я взяла с собой, чтобы подчеркнуть серьезность момента.
Только Леня открыл рот, чтобы изречь какую-нибудь поучительную фразу, трубка завибрировала в моих руках, и, скроив виноватую мину, я вымелась в коридор.
– Слушаю, – пропела я.
– Катерина, – это были мама с дочкой, – мы готовы встретиться с продавцом.
Не откладывая на воскресенье, я взялась за прополку палисадника после работы. Переоделась, отыскала тяпку, которая имела манеру все время теряться, и вышла на улицу. В палисаднике сидел кот Степан.