Выбрать главу

В надежде продолжить свои исследования на другом уровне я решил изучать философию и психологию в колледже. Мне посчастливилось повстречать на своем пути множество блистательных людей — писателей, мыслителей, художников, педагогов, которые всю свою жизнь бились над разгадкой «великих вопросов бытия». Я научился читать и анализировать любой текст буквально под лупой, прочитал то, что Платон писал о «благе», а Эмерсон — о «неподкупности вашей собственной души». Все это оказалось для меня чем-то вроде новых линз, через которые и моя собственная жизнь, и жизнь тех людей, которые меня окружали, смотрелась намного яснее.

Я не был одинок в своем несчастье, поскольку видел, что многие из моих однокурсников унылы и подавлены. И при этом меня поражало, как мало времени они посвящали тому, что казалось мне вопросом вопросов. Вся их жизнь проходила в погоне за высокими отметками, спортивными достижениями и престижной работой, но сколь бы страстно они ни стремились к своим целям — даже если им удавалось их достичь, — это не приносило им ощущения стабильного хорошего самочувствия.

По окончании колледжа их конкретные цели во многом менялись (например, вместо успехов в учении они начинали мечтать о продвижении по службе), но общая схема жизни оставалась той же самой. Создавалось впечатление, будто все эти люди воспринимают свои душевные проблемы как неизбежную цену успеха. Неужели был прав Торо[6], однажды заметивший, что большинство людей ведут жизнь «в тихом отчаянии»? Я упорно отказывался принять этот зловещий постулат как неизбежный факт жизни и стал искать ответы на следующие вопросы: каким образом можно добиться успеха, оставаясь в то же время счастливым человеком? Как примирить между собой амбиции и счастье? Неужели нельзя раз и навсегда выкинуть из головы пресловутую сентенцию: «Терпи, казак, атаманом будешь»?

Пытаясь ответить на эти вопросы, я понял, что прежде всего мне необходимо выяснить, что же такое счастье. Эмоция ли это? Или удовольствие и наслаждение? А может, отсутствие боли и страданий? Или состояние блаженства? Попеременно со словом «счастье» частенько используются такие слова, как «наслаждение», «блаженство», «экстаз» и «удовлетворенность», но ни одно из них не способно в точности выразить, что я имею в виду, когда думаю о счастье. Эти эмоции мимолетны и хотя сами по себе приятны и значимы, они не являются ни мерилом счастья, ни его оплотом. Иногда, конечно, мы можем испытывать печаль и в то же время продолжать наслаждаться всей полнотой счастья.

Итак, для меня было ясно, какие слова и дефиниции не подходят для определения счастья, гораздо труднее оказалось подобрать слова, которые были бы способны адекватно обозначить его природу. Все мы не прочь порассуждать о том, что такое счастье, и, как правило, знаем, когда его испытываем, но нам не хватает когерентного, т. е. логически последовательного, определения счастья, которое помогло бы нам идентифицировать его антецеденты. Английское слово happiness(счастье) происходит от исландского слово happ, которое означает «удача», «шанс», «счастливый случай»; тот же самый корень и у английских слов haphazard(случай, случайность, случайное происшествие) и happenstance(случайное происшествие, случайность)[7]. Я не хотел сводить переживание счастья к удаче или глупой случайности, поэтому стремился определить и понять, что же это такое.

Как бы вы определили, что такое счастье? Что это слово означает для вас?

У меня нет исчерпывающего ответа на тот единственный вопрос, который я поставил перед собой в шестнадцать лет, и подозреваю, что настоящего ответа У меня не будет никогда. Сколько бы я ни читал, ни исследовал, ни наблюдал и ни размышлял на эту тему, я так и не нашел никакой секретной формулы, никаких «пяти простых путей к счастью». Моя цель при написании этой книги заключалась лишь в том, чтобы получше осознать те принципы, которые лежат в основе счастливой и полноценной жизни.

Разумеется, эти общие принципы — отнюдь не панацея; к тому же они годятся не для всех людей и не во всех ситуациях. Я в основном ограничился рассмотрением тех вопросов, которые входят в компетенцию позитивной психологии, и не касался вопроса о том, что делать с большинством внутренних препятствий, из-за которых счастье зачастую невозможно, таких, например, как глубокая депрессия или острое тревожное расстройство. Изложенные здесь идеи неприменимы и в отношении большинства внешних препятствий, которые нарушают благополучное течение жизни.

Те, кто живет в регионах, охваченных войной, в условиях крайней бедности или политических репрессий, порой просто не имеют возможности начать применять теорию, с которой я познакомлю вас на последующих страницах. Едва ли возможно себе представить, чтобы кто-то из нас, потеряв близкого человека, буквально назавтра стал был ломать голову над «вопросом вопросов». Даже в ситуациях попроще — если человек разочаровался во всем и вся, у него трудный период на работе или полно проблем в личной жизни, — вряд ли будет толк от того, что мы попросим его всерьез заняться собственным счастьем. При определенных обстоятельствах самое лучшее, что мы можем сделать, — это пережить отрицательные эмоции и позволить событиям идти своим чередом.

Страдания в жизни неизбежны, и существует масса внешних и внутренних барьеров, которые невозможно преодолеть одним махом, сколько бы умных книг мы ни прочитали. И тем не менее преобладающее количество людей в большинстве ситуаций могут стать счастливее, если научатся лучше понимать саму природу счастья и, что еще важнее, применять на практике определенные идеи.

Дело не в счастье, а в том, чтобы стать счастливее

Когда я писал эту книгу или читал, что пишут о счастье другие, когда размышлял о том, что такое хорошая жизнь, и наблюдал за поведением окружающих, я часто задавал себе вопрос: «Счастлив ли я?» Тот же самый вопрос задавали мне и другие. Мне потребовалось некоторое время для того, чтобы осознать, что этот вопрос вреден, даже если его задают из самых лучших побуждений.

Каким образом я определю, счастлив я или нет? В какой точке для меня начинается счастье? Существует ли некий универсальный стандарт счастья, а если Да — каким образом можно его определить? Неужели все зависит от того, насколько велико мое счастье в сравнении со счастьем других, а если да — как можно измерить счастье других людей? На эти вопросы нет сколько-нибудь надежного ответа, а если бы даже он и существовал, то я из-за этого не был бы более счастлив.

«Счастлив ли я?» — это закрытый вопрос, который наводит на мысль, что в своем стремлении жить хорошей жизнью мы исповедуем бинарный, «черно-белый» подход: мы либо счастливы, либо нет. Согласно этому подходу, счастье — это завершение некоего процесса, строго определенная конечная точка, которая, коль скоро мы ее достигли, знаменует собой предел всех наших устремлений. Однако никакой такой конечной точки не существует, и если упрямо продолжать верить в ее существование, это приведет лишь к неудовлетворенности и отчаянию.

Мы всегда можем стать счастливее, чем мы есть; ни один человек на свете не испытывает столь совершенного и постоянного блаженства, когда ему не к чему дольше стремиться. Поэтому, вместо того чтобы спрашивать, счастлив я или нет, полезнее задать другой вопрос: «Как мне стать счастливее?» В нем присутствует понимание самой природы счастья и признание того факта, что это непрерывно продолжающийся процесс, который проще всего представить себе в виде бесконечного континуума, а не какого-то там абстрактного конечного пункта. Сегодня я счастливее, чем был пять лет назад, и надеюсь, что через пять лет буду еще счастливее, чем сегодня.

Не надо отчаиваться из-за того, что мы до сих пор не достигли той точки, в которой счастье становится совершенным; не стоит понапрасну растрачивать свои силы, пытаясь измерить, насколько мы счастливы; вместо этого нам необходимо понять, что мера счастья ничем не ограничена, и подумать о том, как стать счастливее. Ведь счастье — это дорога без конца.

вернуться

6

Торо, Генри Дэвид (1817–1862) — американский писатель и борец за гражданские права. Активно участвовал в борьбе за освобождение негров, а однажды даже был посажен в тюрьму на один день за протест против войны с Мексикой и активное участие в аболиционистском движении. Большую часть жизни одиноко прожил в хижине в лесу, занимаясь физической работой, писанием сочинений (самое знаменитое из них — «Уолден, или Жизнь в лесу», 1854) и созерцанием природы. Торо — выдающийся представитель той же самой идеалистической, морализаторской школы, к которой принадлежал Р. У. Эмерсон. Спустя почти 100 лет после смерти — в 1960 г. — он был избран в «Галерею славы великих американцев».

вернуться

7

По поводу происхождения русского слова «счастье» общепринятой точки зрения не существует. Наибольшее распространение получила точка зрения М. Фасмера и И. А. Бодуэна де Куртенэ, согласно которой праславянское Sbcqstbje происходит от древнеиндийского su- (хороший) + cestь (часть), т. е. «хороший удел».