— У меня и так оно есть. Это тебе чего-то не хватает, и я никак не могу понять чего.
— Денег! — крикнула она. — Денег мне не хватает! И мы можем их получить, но ты уперся рогом!
Слезы уже подступили к глазам. Она не сможет так жить… Завещание отца навсегда встанет между ними берлинской стеной, разделит их навечно. Перед ее глазами маячит будущая жизнь со всей ее возможной роскошью, но он не хочет ей этого дать!
— Неужели тебе нравится так жить? Почему даже ради меня ты не согласен принять фирму? — всхлипнула девушка.
Волков расстроенно оглянулся вокруг себя. Он не считал, что живет так уж плохо. На его непритязательный вкус всего хватало для счастливой жизни. Однако в ее словах так и рвалось наружу презрение, словно бы он жил в пещере и стучал камнем о камень в поисках огня. Таким она считал его про себя — варваром.
Когда он собрался с духом и словарным запасом, чтобы сказать ей об этом, раздался звонок телефона. Ирина бросила на экран беглый взгляд и скинула звонок.
— Ира, сделай свой выбор сейчас. — Иван твердо смотрел ей в глаза, считывая ее сущность в легких колебаниях мимики, в том, как нервно она заправила выбившуюся прядку за ухо, во всей ее позе. — Не мучай себя. Я этого не хочу. Если для тебя нет здесь счастья, а лишь голые стены и нищета, тогда уходи туда, где есть то, что тебе нужно. Нет смысла себя насиловать и убеждать, что завтра станет лучше.
Она слушала его с подрагивающими на ресницах слезинками. Он читал ее мысли. Знал все ее неозвученные тайны. Хотелось бежать отсюда, гнаться за возможностью устроить жизнь лучше. Только она не знала, как это «лучше» выглядит, какое оно и где его искать.
— И не лги себе, что между нами что-то изменится, как только я приму фирму твоего отца, — произнес Иван, выходя из кухни. — Все останется прежним, потому что на моем лице нет лика так тобою любимого Франклина. И никогда не появится.
***
Тридцать первое число ознаменовалось сгущением туч в ее душе. Квартира Волкова казалась ей тюрьмой, хоть она и думала, что любит этого мужчину. Наверное, на самом деле деньги она любит больше.
Дом был украшен, включая Собаку, которая бегала, потявкивая, обмотанная мишурой. Но никто не ощущал праздника. Все ждали того абстрактного взрыва пробки от шампанского, которая уже ударит одному из них в глаз и поставит точку в этом вопросе.
Сообщения от Сережи сыпались градом и уже почти засыпали ее своей сладостью и признаниями в любви.
— Хватит названивать, — прошипела она в трубку. — У меня праздник, и не с тобой.
— Ир, я же вижу подтекст твоих сообщений, их интонацию. Ты хочешь ко мне.
— У тебя психическое расстройство, и ты видишь то, чего нет. Или то, что ты хочешь видеть, не более.
— Я вижу то, что мы оба хотим видеть. Я предлагаю тебе встретить этот Новый Год со мной, в моем загородном доме, который полностью готов для фееричного празднования. А на завтра я уже заказал самолет до Лондона.
Вересова мучительно прикусила губу. До Лондона! Загородный дом! Господи, змей предлагает слишком вкусные плоды, от которых слюнки текут.
— Нет, я не могу… Я обижу Ваню.
— Он взрослый мужик. Ты не должна оставаться с ним против воли. Я уверен, что плакать он не будет.
Собака подбежала к ней и потерлась о ногу. Какая же она предательница! В этом доме ей не место. Она даже эту собаку предала, делая сравнение с хаски не в ее пользу. Она просто отравляет жизнь Вани своим присутствием. Он дает ей кислородные маски, в том числе и свои, а она их срывает, оставляя и его задыхаться. Раз уж ее так тянет бежать прочь, слиться с попутным ветром, возможно, стоит оставить его для лучшей женщины.
— Я перезвоню тебе, если передумаю, — протараторила девушка и отключилась.
— Кто звонил? — поинтересовался Волков, входя в комнату.
Решил проявить ревность, как ей нравится. И в очередной раз посмотреть, насколько искусной будет ее ложь. Как она думала, во благо.
Все мы лжем во благо. Только кто-нибудь когда-нибудь отвечал себе на вопрос: «Чье благо его волнует больше: собственное или чье-то еще?»
— Да так… Дарина.
— Классно, что сестра не забывает о тебе. Поддержка близких людей очень важна.
Ее передернуло. С сестрой они не общались с того момента, как мать выгнала ее из дома.
— Вань, ты примешь фирму моего отца?
Волков стоял к ней спиной, поэтому она не видела его горькой усмешки. Но он понял по тону ее голоса, что значил этот вопрос. Мне уходить от тебя или еще есть шансы, что ты станешь человеком?
— Нет. Ты можешь уходить к нему с чистой совестью.
— Что? — резко выдохнув, застигнутая врасплох спросила она.
— Ты выбрала отличный предлог, чтобы меня оставить. Как будто я виноват в нашем разрыве, а не твои шашни на стороне. Пусть так.
Она с трудом заглатывала воздух, который превращался в комья в горле. Он все знал, обо всем догадывался. Она была для него детской книжицей с ребусами, которую любой ребенок раскусит за минуту. И он просчитал ее ходы и мысли на миллион шагов вперед. Этим Волков ее и пугал. Тем, что от него ничего не скроешь.
Но разве не для того и нужна семья, чтобы ничего не скрывать, а выложить карты раз и навсегда?
***
За полчаса до боя курантов Ирина вынесла последнюю сумку со своими вещами. Сейчас она стояла на пороге квартиры Вани, и ей казалось, будто она навсегда покидает свой дом. Но уже было поздно делать шаг назад и окончательно ронять свое достоинство.
— Желаю тебе счастья, — произнес Иван, рукой поглаживая бок собаки. — Искренне, без намека на злорадство или месть.
— Я знаю тебя уже достаточно хорошо, — улыбнулась Ирина. — Знаю, что без злорадства.
Внизу ее ждал Сергей, и они еще могут успеть встретить Новый Год вместе. Это будет ее худший год. И встретит она его в худшей компании на свете — с самой собой. Сомнения и метания не покидали ее ни на секунду, тревожными гудками умоляя не совершать такой ошибки.
— Я… отдам завещание отца Сереже. Он сможет справиться с компанией, — неловко сказала она, так как уходить не хотелось.
— Верю в него.
— Ну, я пойду, да?
Он кивнул. Слов для нее не было. Достаточно уже наговорился. Все равно, его слова – что горох о стену. Так зачем тратить силы? Открывать рот, произносить звуки, артикулировать только для того, чтобы она в очередной раз закрыла уши?
За Вересовой захлопнулась дверь. Они так и стояли с Собакой, смотря ей вслед. Раздался бой курантов. Новый год вступил в силу.
Часть 2
1
Судьба и впрямь жестока, поскольку даже в мелочах любит посыпать раны солью.
Джорджио Фалетти
Пламенеющее багряным закатом небо не переставало удивлять, меняя свою колоритную расцветку с каждым пройденным часом. И вот уже оно не алеет пролившейся кровью, а хлещет в окно серой обыденностью, напоминая о том, как долго и скучно может идти день и как мало в итоге люди сделают полезного за пройденные сутки.
Люди слеплены по такой технологии, что им вечно кажется, будто время играет против них. Его постоянно мало – оно улетучивается, стоит только глазом моргнуть. Но ведь находится же откуда-то время посидеть перед телевизором с глупой программой на экране или поплевать в потолок, философствуя о скоротечности времени? Но виновата не лень человека, никогда – только неумолимое время.
Так было и с ней: жизнь превратилась в трудноперевариваемое нечто, отчего неустанно мутило каждое утро. Работа без удовольствия — классика восьмидесяти процентов населения. Однако, испытав это на собственной шкуре, в восторг не приходишь.
— Джордан! — девушка умиленно воскликнула, когда белый котенок запрыгнул к ней на постель. — Я тоже тебя люблю, мой хороший.
Непослушный малыш что-то промяукал, скорее всего, выражая требование плотно поесть. Похоже, что это основное требование котов, цель их существования — поглощать все на своем пути и в как можно больших количествах.