— Да, она самая красивая мама на свете.
— Конечно, милая. Мамы всегда самые лучшие.
«Если бы так, — пронеслось в ее голове. — Если бы все мамы были лучшими».
— А это твой папа?
— Да, только у него другая фамилия. И я скоро не буду Демьяновой, — поделилась ввиду детской открытости и наивности малышка.
— Но он любит тебя, ведь так?
— Очень. А еще он очень сильный. Вот такой, — девочка обхватила руками воздух, светясь от гордости за отца.
— Тогда и не важно, какая у него фамилия. Главное, чтобы он тебя любил, — сказала учительница и погладила девочку по голове, ощущая к ней расположение с первой минуты знакомства.
Семья — нечто гораздо большее, чем кровь и генетика. Красная жидкость в наших венах и сходные элементы ДНК не делают порой нас семьей с нашими ближайшими родственниками. Ненависть и антипатия разделяют людей, несмотря на все громкие заявления генов. Преданность, любовь и забота так часто связывают совершенно незнакомых ранее людей теснее и крепче, чем сходные черты лица.
***
В ресторане играла тихая музыка. Мягкий дневной свет отбрасывал блики на пастельную обивку стульев и столы из светлого дерева. Сырая атмосфера улицы сюда не проникала, если только с пением ветра, когда открывается и закрывается дверь.
— Дорогой, прости ради бога за опоздание! — девушка подбежала к нужному столику, устраивая чечетку каблуками. — Случайно окатила прохожую из лужи.
— Ничего серьезного? Сама не пострадала?
Она села на мягчайший стул, который, как ей почудилось, принял форму ее тела. Рестораны класса «люкс» — это нечто! До сих пор было непривычно в таких появляться.
— Я-то? Не смеши. Меня ничто не возьмет, я дубовая. Жаль только одежду той девушки.
— Отстирает. Это всего лишь одежда.
— Да, но мне надо быть аккуратней. В следующий раз могу сбить человека, а это...
— Тише, котенок. Успокойся, все уже позади, и все живы, — сказал мужчина и поцеловал пальчики девушки, успокаивая ее.
— Никогда не имела даже машины, поэтому привыкнуть к этому джипу будет сложно, — нервная улыбка тронула ее губы, но его глаза переливались умиротворяющими океанами во всех отражающих поверхностях.
— Привыкай. Теперь все будет по-другому. Нет, не так, — он сделал паузу, — все уже стало иначе.
Их руки были сплетены, образуя узор крепкого союза любви и верности друг другу. Такие гнездышки из двух любящих ладоней мечтает свить каждый из нас. Увы, стойкости хватает не всем, поэтому зачастую можно увидеть совсем не гнездышки на улицах, а развалившиеся, трещащие по швам, хлипкие хибарки — временное пристанище фальшивых чувств.
— С тобой я почти и не помню, как было «до».
Очутиться бы сейчас в другом месте, где нет стольких людей! Прижаться к нему, к его теплой груди, в которой бьется гигантское сердце. Бьется за троих. Оглядываясь назад, имея за спиной слишком тяжелый багаж из ошибок и проступков, оттянувший плечи, она могла с уверенностью сказать, что настоящий мужчина не тот, который имеет много денег, а тот, который имеет много места в своем сердце. Наверное, так можно сказать и про человека в общем. Не имей сто рублей, а всего лишь одно большое сердце.
— А где, кстати, твой друг? — только сейчас вспомнила, зачем пришла сюда.
— Пашка не придет. Зараза, вечно так поступает. Ну ничего, так даже лучше — устроим романтический обед.
— Романтический обед? Да ты заделался последователем Шекспира!
В этот момент к их столику подошел официант с легкими закусками и шампанским. Такая и есть жизнь женщины с настоящим мужчиной – праздник. Игристый, перламутровый, упоительный, сказочный. Ее переполняла нежность к этому человеку, вытекала из пор, заражала воздух вокруг. Не придумали еще поэты слов, чтобы описать любовь. Любые слова ничтожны перед могуществом любви.
— За судьбу? — предложил тост мужчина и, расценив счастливую улыбку на губах спутницы за согласие, чокнулся с ней бокалами.
Судьба — штука своенравная. Порой приходит к тебе голая, в неприметной одежде, не сияя огнями и не трубя фанфарами. Порой ее трудно узнать: так хорошо она себя гримирует. Но она всегда приходит к тебе в тот момент, когда ты готов принять ее. Останется только не побояться поцеловать жабу, чтобы перед тобой предстала принцесса.
— Ты моя судьба, и другой мне не надо! — нараспев сказала девушка и потянулась к нему за поцелуем.
— Бесстыдница.
— И пусть смотрят. И завидуют.
Когда ты счастлив, хочется взять громкоговоритель и кричать, нет, орать, срывая глотку, о своем счастье. Но не для того, чтобы похвастаться, вовсе нет. Ведь счастьем нужно делиться, рассыпать его конфетти в воздухе, открывать его, точно бутылку шампанского, для всех. Счастье для тебя одного никогда не будет значить так много, как счастье для всех.
— Наши планы на театр не меняются? Идем на кукольное представление?
— Конечно. Она только про это и говорит! Спасибо тебе за... ты знаешь за что.
Щеки девушки вспыхнули, словно головка спички, и тут же потухли. Пальцы крепче сжали его широкую ладонь. С ним ее жизнь никогда не станет прежней, не вернется к тому кошмарному состоянию, в котором он подобрал ее и выходил, точно котенка. Дал приют в своей безграничной душе двум несчастным созданиям.
— Я знаю, о чем ты думаешь, Ксюша, — голос мужчины, словно кружевная, ажурная вьюга, потрепал ее волосы, прошелся в ласковых касаниях по шее и подарил невесомый поцелуй в щеку. — И мне не нужна твоя пожизненная благодарность. Не она была моей целью.
— Я знаю, милый. Все знаю. И за это я тебе признательна тоже — за то, что ты не требуешь моей благодарности.
***
— Как прошел учебный день, Светочка? — поинтересовалась девушка, помогая девочке застегнуть куртку и надеть шапку поверх аппарата на ухе. — Понравилось у нас?
— Очень, Ирина Анатольевна.
Такая маленькая девчушка, но уже знает, что представляет собой несправедливость. Жизнь, словно разверзшаяся на две части земля. Одни остаются на светлой стороне, в безопасности и достатке, а другие... другие влачат жалкое существование на обратной, темной стороне. Ее сердце грело знание того, что у малышки есть любящие родители.
— Вон мой папа! — пальчик малышки показывал в окно на белую «мазду». — И мама с ним.
Точно обеспеченные родители. Женщина кажется ей знакомой...
— Добрый день, — раздался из дверей женский голос, и все взоры устремились на его обладательницу. — А мы с вами уже виделись, увы, при не самых приятных обстоятельствах. Еще раз приношу вам свои извинения.
— Ничего страшного, все уже высохло, — с трудом выговорила она, узнавая в девушке ту сучку, облившую ее грязью из лужи.
— Вы Светочкина учительница?
— Да, Ирина Анатольевна Вересова.
— Оксана Демьянова, можно на «ты».
Девушки пожали друг другу руки, и напряжение между ними спало. В самом деле, лужа не такой уж и веский повод для ненависти и обид.
— А это мой будущий муж, Иван Волков.
Голова Вересовой слишком резко крутанулась в сторону вошедшего мужчины, желая убедиться, что она не увидит того самого Волкова. В глазах замигали пятна всех цветов, она была вынуждена проморгаться.
— Папа! — малышка кинулась к нему на руки.
«У ее папы другая фамилия», — ее осенило только сейчас, кого девочка называла своим отцом.
— Ира? — Волков был поражен не меньше ее, но ему не пристало выказывать бурные эмоции при своей семье от встречи с бывшей девушкой. — Ксюша, Света, это моя давняя знакомая, с которой мы не виделись три года.
Все еще раз познакомились, только уже в более неформальном стиле. Так казалось Оксане. Для Вересовой же никакой легкости и в помине не было в этом знакомстве.
— Ну, мы в театр собираемся. Времени болтать "за жизнь" нет. До встречи... как-нибудь, — открестился от общения с ней Иван и, подняв девочку на руки, вышел из здания школы.