Но все это отговорки. Никакое подсознание не руководило ее действиями, это она сделала шаг по направлению к аптеке, и она сама приняла такое решение. Легче всего списать свой дурной поступок на демонов, но как быть, если кровожадный и хищный демон — это ты сам?
— Добрый день, — с легким волнением, которое уже начало разрастаться в душе, поздоровалась с фармацевтом Ирина. — Я бы хотела узнать о приобретении лекарства.
Она назвала хорошо знакомые ей таблетки, которые уже имели честь побывать в ее жизни, мозге, даже в ее кошмарах. Они сводили ее с ума в первые дни, чуть не довели до суицида, но потом мозг привык к допингу. И стал получать кайф. Только люди, крепко сидящие на успокоительных средствах, знают, что чувства спокойствия и блаженства, сгенерированные таблетками, не поддаются простому описанию. Это тот самый покой, о котором каждый мечтает. Жаль только, что чем больше мечта, тем больше расплата за нее.
Ей ответили категорическим отказом, разглагольствуя о возможном наказании, но Вересова помнила свое прошлое. И кое-какие уроки она никогда не забудет.
— А если мы немного изменим тему нашего разговора? Скажем, вот так, — вкрадчиво сказала девушка и показала аптекарю пятитысячную купюру в кошельке. — Всего-то таблетки. Раньше мне их выписывал врач, а сейчас мне не хочется к нему идти. Помогите мне, а заодно и себе.
Женщина перед ней сомневалась. Как-никак она надела белый халат, а значит, он наделял ее особой ответственностью. Но ведь деньги на дороге не валяются, никогда. Да и ответственность эту легко с себя снять… вместе с халатом. А потом его застирать – и будто ничего не было.
— Подождите меня здесь, — все-таки сдалась перед такой заманчивой купюрой она и ушла на склад. — Одну пачку я могу вам продать.
— Пока и одной хватит,— Ирина схватила эту заветную упаковку, содержащую внутри себя спасение, и положила деньги перед кассиром. — Сдачи не надо.
Ветер не уставал хлестать ее по щекам, словно в наказание за столь низкие поступки. Она чувствовала себя мерзко. И Вересова вполне четко осознавала, что люди и есть наркоманы. Они готовы пойти на все, лишь бы избавиться от боли на какое-то время. Увы, навсегда это было сделать невозможно.
Мы рождаемся в боли. И умираем с ней же. Она единственная делает наше одиночество сносным, как бы глупо это ни звучало. Если человек не чувствует боли, скорее всего, он мертв. Живым такой привилегии не дано.
***
Работа впервые перестала быть средством ухода от реальности или клином, вышибающим другой клин. Таблетки подействовали сразу, и сегодняшнее утро принесло ей невиданную доселе порцию бодрости и энергии. И кофе был, и Джордан не нагадил в тапки, Дима тоже порадовал ее своим настроем.
Ирина старалась не думать о том, какой ценой она купила себе этот билетик в райские кущи. Может же грешник позволить себе кратковременное удовольствие?
— Доброе утро, класс, — почти пропела она, входя в кабинет. Дети ответили таким же радостным дружным хором. — Давайте начнем с выявления отсутствующих. — Она пробежалась глазами по классу и поняла, что отсутствует всего лишь один ребенок — Света Демьянова. — Что ж, нас сегодня много, почти все. Жду ваши рассказы о любимых зимних играх.
Дети выходили по одному к доске и рассказывали что-то о зиме, показывали рисунки… А мысли Вересовой крутились, как заевшая песня, вокруг Светы, Вани и Оксаны. У них в декабре свадьба. У Волкова есть дочь. Грусть пыталась пробиться сквозь броню наигранной душевной веселости, но как бы не так.
Ирина понимала головой, что ей становится дико печально от мыслей о Волчаре, но прочувствовать сейчас эту печаль каждым своим нейроном она не могла. В этом и состояла цель ее контрабанды таблеток: запереть это чудовище — боль — на замок. Она скучала по тем вечерам в деревне, когда были только он, она, Собака и непередаваемое ощущение правильности происходящего, когда все идет точно так, как и должно идти.
Но однажды она променяла деревню на дорогие апартаменты, Ваню на Сережу, Собаку на хаски и… правильность происходящего на абсолютное искажение и искривление собственной жизни.
Так, за размышлениями и гляделками в окно на пасмурную, чем-то недовольную погоду, подошел к концу ее рабочий день. Таблетки не переставали поддерживать в ней тонус, поэтому Вересова настроилась на поход по продуктовым магазинам и вкусный вечер в компании Димы. Отдохнет – впервые за много дней. Все с этими таблетками стало впервые. То, что у обычных людей и так является нормой.
На улице словно бы лежала тень чего-то огромного. День стал короче, темнело теперь раньше. А у Волчары свадьба через месяц… И ветер, как колючий репейник, цепляется за одежду и открытые участки тела. У Волчары есть дочь…
— Ира! — голос Оксаны вырвал ее из параллельной вселенной. — Привет.
— Привет, Ксюша.
— Я заехала сказать, что Светочка опять заболела. Холода ей тяжело даются.
— Хорошо. Я поняла.
— Хочешь, я подвезу тебя до дома?
Оксана не внушала ей доверия. Она что-то таила в душе. И этот ее визит никак не связан с желанием сообщить новости о Свете. Ирина была в этом уверена.
— Давай я сяду в машину, а ты расскажешь мне, что хочешь от меня на самом деле, — произнесла Вересова и открыла дверцу джипа.
Как же там было хорошо! Особенно после этого ветра-человеконенавистника.
— Я ничего не хочу от тебя, Ир. Просто… я подумала, что мы могли бы подружиться.
— Что за странная тяга к дружбе? То с Ваней меня пыталась заново подружить, то теперь сама решила. Скажи честно, что с тобой происходит.
— Мне одиноко. С подругами не сложилось, а ты кажешься мне хорошей девушкой. Да, у вас с Ваней были какие-то проблемы в прошлом, но кого волнует прошлое?
«Тебя бы волновало, знай ты правду», — про себя произнесла Ирина.
— Ладно, мне делать сегодня особо нечего. Есть предложения?
Оксана кивнула, а в ее глазах загорелся энтузиазм альпиниста, который снова, после серьезной травмы, может забраться на высоченную скалу. Пока они ехали в неизвестном для Вересовой направлении, она не переставала гадать, что не так с этой холеной блондинкой. Машина, квартира, добившийся успеха Ваня, дочь, у которой появился шанс на выздоровление. Этого уже достаточно, чтобы не искать дружбы у незнакомых людей. И почему людям всегда мало того, что они имеют? Даже если, на объективный взгляд, они имеют все.
Через какое-то время они оказались на стоянке бара. Не дешевой шарашки, в какие она иногда забредала, чтобы снять нервное напряжение стопочкой-другой, а достойного заведения.
— Я угощаю, — произнесла Оксана и подозвала бармена.
— Я не против, только мне сок. Или минералку. Что угодно, только не алкоголь.
— Так неинтересно, но договорились.
Когда ее спутница залпом выпила первый бокал мартини, Ирина поняла, что ее роль в сегодняшней пьянке самая минимальная — что-то вроде декорации.
— Почему ты не пьешь? — обратилась к ней Оксана, делая новый заказ.
— Почему Ваня не в курсе твоей пьянки? — парировала Вересова.
Обе девушки усмехнулись и ничего не ответили. У них оказалось много общего и, к сожалению, это общее было не самым приятным. Когда тебя с человеком объединяют тайны, пусть и разные, эта связь будет прочнее, чем дружба.
— Где твои подруги? — спросила Ирина, потягивая сок через трубочку и чувствуя себя на седьмом небе от счастья, а то и выше. — Не представляю, чтобы у такой девушки не было подруг.
— Они были, и много. Я любила своих девчонок. Но жизнь – безжалостная сучка – всех у меня забрала.
— Господи, умерли все?!
— Нет. Ну, почти — остались в прошлом.
— Ясно…
Что же она скрывает? Что у этой ангельски милой блондинки случилось в прошлом? И как они познакомились с Ваней? В Ирине пробудился действительно сильный аппетит на смачные подробности их жизни.
— А твои друзья тут? — уже захмелевшие глаза Оксаны смотрели на нее в упор.