Шахгар сидела в своем кресле, совершенно не обращая на него внимания. Одетый в повседневную одежду, его руки были обрамлены тяжелыми наручами, будто он только что вернулся с большой битвы и еще просто не успел окончательно снять с себя все элементы брони.
— Я здесь, отец. Твой сын.
Он старался сказать это громко и как можно сильнее, но голос предательски дрожал. Он впервые видел своего отца именно в таком состоянии. Глаза почернели — в них практически не было видно зрачков, тело стало холодным и походило на глыбу льда, завернутую в форму могущественного воина и ждавшего своего часа.
Вождь поднял голову и посмотрел на своего сына. Улыбка скользнула по его лицу, но вскоре пропала. От нее вдруг начало веять какой-то опасностью и Рангул резко попятился назад, столкнувшись спиной с закрытой на замок дверью.
Нет, не такого отца он ждал увидеть прямо сейчас.
Тот встал со своего кресла — огромное тело взбугрилось напряженными мышцами, и направился прямо к своему сыну. Шаг за шагом, пока их лица не встретились на одной линии, взгляды не пересеклись.
Рангул смотрел в бездонную глубину его глаз и не мог поверить, что сейчас перед ним был именно его отец.
— Я ждал тебя, сын мой.
Голос вождя грохотал в каменном помещении.
— Как жаль, что ты столько тянул дабы встретиться со мной.
— Я хотел тебя увидеть, но матушка не позволяла мне этого.
— Не позволяла! — вскипел он. — Как она могла не позволить тебе! Ты же орк, ты мой сын. А для моего сына не может быть никаких препятствий! Слышишь меня, никаких!
Он поднял руку и с силой ударил ею по деревянной перегородке, отчего та жалобно затрещала и чуть было не сломалась пополам. Сила отца была непостижима для Рангула, но он не боялся его, он чувствовал себя в безопасности даже сейчас, хотя понимал, что поединка со своим отцом он не переживет.
— Ты слишком долго находился под опекой женщины, сын мой. Пора и мне взять тебя на попечение. Я сделаю тебя воином. Сломаю тебя и потом заново сложу, как новый дом. Ты будешь прочнее и сильнее любого орка на всей земле, но произойдет это лишь в том случае, если ты сам того захочешь.
Рангул молчал.
— Ты ведь хочешь быть таким?
Сын утвердительно ответил.
— Вся сила и мощь, все сокровища и женщины будут твоими, когда внутри тебя соединится самое лучшее что есть во мне. Я стал вождем и одолел людей не потому что был слаб и немощен, а лишь благодаря своим умениям, когда хитрость и сила чередовались в моих руках. Быть может стоит принять решение и стать по-настоящему сильным.
Он протянул своему сына руку и ждал, когда тот ответит ему взаимностью. Время шло. Орк нервничал, но все еще был готов пойти навстречу сыну. Ждал, пока терпение его не закончилось и пронзительный рык не вырвался из его легких.
Рангул остался стоять на своем месте. Предложение было отклонено и Шахгар, взбешенный этим, разносил в щепки все, что попадалось ему на пути. В гневе он был страшен. Сын вышел за дверь, с удивлением обнаружив, что она вновь свободно открыта. Прошел еще несколько десятков шагов, пока крики и шум не пропали и не растворились в каменных стенах огромного замка. Отец был другим. Матушка говорила правду. Она не соврала. До этого момента у него были сомнения относительно своего отца, относительно того, что он был вне себя и теперь просто не контролировал собственную силу. Что-то владело им и управляло. Какая-то невидимая сила, что не могла быть обнаружена простым глазом, питалась гневом Шахгара как питательным соком, все сильнее и сильнее порабощая некогда великого воина, делая из него игрушку в руках злобного кукловода. Поверил в это по-настоящему, как никогда, и уже идя обратно к своей матери был готов ответить ей на все назревшие вопросы.
Но она молчала. Не сразу, но ему удалось хоть как-то завести разговор на эту тему, говоря лишь о том, что он был вынужден увидеть, когда вошел к своему отцу. Лориэль молча следила за своим сыном. Наблюдала за каждым его движением, словами, что сейчас лились из его легких, звонким голос еще молодого орка разлетаясь по ее покоям. Ей хотелось верить, что ничего страшного не произошло, что влияние Шахгара никак не сказалось на ее сыне. Именно на ее. Теперь вождь был далеко от того орка, с которым она когда-то была вынуждена делить ложе. Он стал другим. Резко и бесповоротно. Теперь его жизнь принадлежала кому угодно, но только не ему.